«Ершовщина» как диагноз

Напомним, высказывание депутата смоленского горсовета Ершова: «Чем мы обязаны этим малолетним узникам? Тем, что их не добили?» — глубоко оскорбило не только бывших малолетних узников фашистских концлагерей, оно оскорбило всю страну. Заметим, эта фраза прозвучала «при исполнении» — как «довод» Ершова во время обсуждения вопроса о предоставлении стопроцентной льготы на проезд бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами в период Второй Мировой войны.

Дело получило широчайший резонанс не только в России, но и на всей территории СНГ. Это сейчас, спустя два года, история утихла и стала подзабываться. А тогда даже появилось определение «ершовщины», как общественного явления, как болезни, которой поражены органы власти…

Следственный комитет тут же возбудил уголовное дело, а уже в конце марта оно было передано в суд. Депутату Ершову было предъявлено обвинение по ст. 282 ч.1 УК (действия, направленные на унижение достоинства группы лиц по признакам принадлежности к какой–либо социальной группе, совершенные публично). Начались судебные разбирательства. Судебно–лингвистическая экспертиза подтвердила, что высказывание Ершова в адрес бывших малолетних узников концлагерей содержит в себе унижение чести и достоинства этой группы людей, и… к настоящему времени это все.

На сегодняшний день депутат Ершов, не понявший, «чем мы обязаны...», ответил за свои слова лишь освобождением от должности и.о. руководителя комиссии по законности регламенту и этике (!) смоленского горсовета, которую он занимал (бывает и такое), и исключением из состава сторонников «Единой России». Свой депутатский мандат господин Ершов сдавать отказался, соответственно, он по–прежнему входит в состав представительной власти города–героя Смоленска. Целый ряд обращений к властям Смоленска (от международного и российского союза бывших малолетних узников и других родственных организаций), в которых выражалось негодование по поводу поведения депутата, никакого влияния ни на совесть господина Ершова, ни на позицию его коллег по депутатскому корпусу не оказали. Впрочем, про «совесть» автор этих строк — явно не к месту… А вот коллеги–депутаты ПРИ НАЛИЧИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВОЛИ вполне могли бы резко ослабить хватку, которой Ершов вцепился в свой депутатский мандат.

Увы. Политической воли не случилось, и история, похоже, идет к «логическому» завершению.

До истечения срока давности остается немногим более месяца, и пострадавшая сторона (в лице бывших малолетних узников) всерьез обеспокоена тем, что Ершов и вовсе может избежать наказания. Вот что нам рассказала участница судебного процесса — председатель городского отделения региональной организации бывших малолетних узников фашистских концлагерей Ирина Воробьева:

— Они постоянно затягивают процесс! Судебные заседания очень часто откладывались. Иногда — просто из–за абсурдных причин. Например, «машина адвоката застряла, поэтому он не может явиться в суд». В прошлом году его адвокат сломал руку, и почему–то поэтому не мог ходить на заседания... Потом больничные стал брать Ершов. И в этот раз, когда 13 августа должно было пройти заседание суда, с 11 августа он взял больничный. Он хотя бы предупредил, позвонив в суд! Мы бы не приходили… ведь мы приходим, преодолевая многие болезни. Такое ощущение, что они издеваются над нами!

Поэтому в этот раз мы молча терпеть все это не стали и пошли прямо к заведующей 3–ей поликлиники. Тихо, мирно и спокойно объяснили ситуацию. Заведующая пообещала поговорить с неврологом, который выписал Ершову больничный и разобраться с этим делом. Кроме того, мы настояли на судебном запросе в поликлинику о возможности посещения с диагнозом Ершова судебных заседаний. Нам сообщили, что такой запрос уже сделан…

Слушая Ирину Воробьеву, сложно отделаться от мысли о том, сколько же здоровья отнимает судебный процесс у этих чудом выживших в застенках фашистских концлагерей людей. И что делать с болью и обидой, которые получили ОТ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ВЛАСТИ люди, прошедшие все ужасы войны в детстве и восстанавливавшие из руин разрушенный фашистами Смоленск в нелегкие послевоенные годы. Неужели может нынешнее хамство и равнодушие остаться безнаказанным? И как объяснить этим женщинам, которые рассказывают о своих «судебных мытарствах» со слезами на глазах, что судебная игра в «кошки–мышки» — В РАМКАХ ЗАКОНА?

И что можно ответить на недоумение бывших малолетних узниц по поводу корректировки, произошедшей в свидетельских показаниях депутатов горсовета?

— Теперь уже самое интересное, что говорят свидетели–депутаты, — изумляется Ирина Воробьева. — Когда шло следствие, они давали одни показания, а теперь не только говорят: «не помним», но и регулярно не приходят на заседания суда, также затягивая процесс. Дошло до того, что мы берем список депутатов–свидетелей и всех обзваниваем, просим прийти на суд. И все равно они не приходят! А после того, как все–таки пришли, выяснилось, что они «ничего не помнят». И, если раньше, при расследовании депутаты как–то осуждали Ершова, то теперь они говорят: «он просто оговорился»...

P.S. Ирина Воробьева и другие участницы процесса обратились к нам в редакцию в надежде на то, что максимальная огласка процесса как–то поможет добиться справедливого решения суда, или хотя бы — вынесения приговора. Конечно, мы сразу откликнулись. Но сможем ли помочь? Верим ли, что дело не закроют «за сроком давности»?

…Нам очень бы хотелось. Потому что дело даже не в конкретном депутате горсовета Андрее Ершове, высказывание которого получило широкую огласку. Дело в том, что этот судебный процесс — событие вовсе не муниципального, и даже не регионального масштаба. По сути, решение Ленинского районного суда по «делу Ершова» — индикатор здоровья наших органов власти. Всех. Потому что «ершовщина» — явление для нашего общества не менее страшное, чем «сердюковщина». И с этим надо что–то делать...

Следующее судебное заседание назначено на 27 августа. Оно начнется в 10.00 в Ленинском районном суде.