Недавние разговоры в редакции (а в редакции случаются общие разговоры и дискуссии, да) о снижении интереса к региональным СМИ вернули меня к некоторым эпизодам нашей с вами жизни двадцатипятилетней давности. Вспоминая те времена, пробую найти аргументы за обе позиции диспута. Снизился ли интерес к периодике? Сместился ли он в другие информационные секторы? Что мы сейчас читаем и читаем ли вообще?

Но для начала, как это было. Каждое утро у газетного киоска в нашем дворе собиралась очередь. Довольно приличных размеров, человек пятнадцать–двадцать. Люди ждали привоза свежей прессы — газет и журналов. В большинстве своем это были жители близлежащих домов. Газеты привозили в больших бумажных мешках, два или три мешка каждый день. Ежедневно набор изданий был постоянным, за исключением дней выхода еженедельников и журналов. Какие именно журналы будут сегодня в мешках, никто не знал до момента извлечения оных на свет руками киоскера Сафроныча.

Сразу отвечу на возникший вопрос: почему надо было занимать очередь, а не подойти к киоску через полчаса после приезда развозной почтовой машины и спокойно купить вожделенные издания? Все просто — газет могло не хватить на всех. Каждого вида их привозили около двух десятков, каких–то больше, каких–то меньше. Больше местных смоленских и самых главных центральных. Покупались газеты завсегдатаями очереди по принципу «всех по одной». На двадцать копеек ты получал семь–восемь газет и был обеспечен чтением минимум на несколько часов. «Известия», «Правда» и «Комсомолка» приобретались всеми без исключения. Буквально разлетался «Советский спорт». Но сегодня я, например, не могу отчетливо объяснить, что заставляло ежедневно покупать «Труд» и «Социалистическую индустрию». Однако газеты прочитывались, в каждой находилось что–то, ради чего и завтра образуется очередь у киоска. Специфических изданий «на любителя» вроде «Литературной газеты» или «За рубежом» в киоск доставлялось по две–три штуки, покупали их всегда одни и те же люди. Почти все очередники–газетчики знали вкусы друг друга, и если, скажем, впереди тебя оказывалось десять человек, а какой–то популярной газеты привезли пять штук, то «кто раньше встал — того и тапки». Ничего, завтра можешь занять очередь пораньше, если тяга к печатному слову перевешивает утреннюю темноту и метель. (Да, стояли летом и зимой.)

Почему было так, и что с тех пор изменилось? Самый короткий и, пожалуй, самый верный ответ — изменилась жизнь. Изменился весь ее ежедневный уклад, изменились наши интересы, и вслед за этим неизбежно изменилось отношение к СМИ. Причем, ни для кого не секрет, что отношение к газетам и журналам изменилось, так сказать, с обеих сторон — и со стороны читающей, и со стороны издающей. Почему? Можно говорить о пропавшей силе печатного слова и об уходе медиа в пространство интернет. Но, хотя валить все на испортившийся вкус и трансформировавшиеся потребности читателей — пожалуй, дурной тон, надо признать, что во многом именно этот посыл не далек от истины. На газетных прилавках, соответственно основному закону рынка «спрос — предложение», невозможно увидеть более или менее серьезные издания. Это совершенно однозначно и бесспорно. Попробуйте сегодня, даже при наличии желания, купить печатные версии, например, «Коммерсанта» или «Ведомостей». Оставим за скобками сами вопросы о многократном снижении количества газетных киосков и о замещении их основного профильного ассортимента сопутствующими (чему?) товарами. Наличие на прилавках вместо газет бижутерии, игрушек, парфюмерии и косметики доказывает только одно — эти товары раскупают веселее и охотнее.

Описанные выше происходившие в прошлом действия имели место быть на улице Краснофлотской, которая, поверьте на слово, в те годы была еще менее привлекательным районом. Но газетный киоск на Краснофлотской был, и очереди в него стояли. Сейчас идея поставить газетный киоск на Краснофлотской может придти в голову только… Да никому она в голову не придет.

Два основных сталкивающихся в обозначенном споре посыла очевидны: «читать сегодня нечего» против «читать нечего, потому что вам это неинтересно». Под словом «это» подразумевается нечто отличное от баек про звезд шоу–бизнеса, сканвордов и секретов выращивания орхидей. Не цель настоящих заметок разбираться в том, специально ли уведен вектор интересов людей от общественно–политической жизни к жизни частной, правильно ли это или нет. Поклонникам развлекательно–бытовой периодики жаловаться уж точно не на что. Их изданий великое множество. Семьдесят два вида журналов о похудении, советы психологов и кактусоводов, инструкции по строительству теплиц и разведению хомячков. Нескончаемыми разноцветными рядами радует глаз «желтая» пресса. Если кому–то показалось, что я снобствую или имею несколько снисходительное отношение к подобного рода чтению, то прошу вас открыть последние страницы нашего издания, на которых ваш покорный слуга вот уже много лет делится своими кулинарными впечатлениями. А куда без этого?

И становится ясным, что любой спор, абсолютно любой, не имеет смысла. Правда у каждого своя. Каждый может сказать только о себе. Стал ли я читать меньше? Нет. А общественно–политических изданий? Да. Почему? Их просто нет. Почему их нет? Вопрос не ко мне.

Отвечаю на вопрос ко мне — почему я лично не пишу о политике, не вскрываю язвы и нарывы общества, не разоблачаю казнокрадов и не вывожу на чистую воду бракоделов? Потому что желающих это сделать предостаточно и без меня, потому что переливать из пустого в порожнее не имеет смысла, потому что это совсем другая жизнь, участвовать в которой я не хочу. А хочу я заниматься тем, чем занимаюсь сейчас — вести в нашем журнале рубрику «Мастерская», благодаря которой встретился и поговорил с десятками замечательных, необыкновенных, талантливых и таких разных людей, и рубрику кулинарных заметок, в которой с наслаждением развлекаюсь сам и, надеюсь, развлекаю наших читателей.

К слову сказать, сегодняшние заметки вылились из задания редакции описать в номере, отчасти посвященном семилетию журнала, свои впечатления от шестилетней работы в нем.

Описываю. Лично для себя придумал удобное название того, чем занимаюсь, — «бесконфликтная журналистика». Хотя второе слово в этой фразе спорно. Потому что журналистом себя не считаю. Считаю журналистами тех, кто ведет репортажи из–под бомбежек в Сирии и Ираке.

Пишу только о тех, кто лично мне интересен. Никаких указаний идеологического характера ни от кого никогда не получал. Наверное, потому, что трудно дать идеологические установки ведущему кулинарной рубрики.

Другие юбилейные материалы:

«Мы сами себе формат» / От редакции

«Из жизни дорогой редакции» / Анна ДЮНДИК

«Эксперимент продолжается» / Светлана САВЕНОК

«Дураков и других интересных людей меньше не бывает» / Григорий КАДМИЕВ

«Собственное СМИ. Без когнитивного диссонанса» / Евгений ВАНИФАТОВ