Владимир Карнюшин:

«Дайте директору школы контракт на год–два–три, а далее — выборы»

Евгений Ванифатов

День знаний

Директор 17-й средней школы Смоленска Владимир Карнюшин — один из немногих медийных педагогов, олицетворяющих местное учительское сообщество. Так, по крайней мере, видится со стороны. «Немногих», потому что существующее положение вещей вряд ли позволяет учителю образовательного учреждения (и даже директору) говорить в полный голос. Что ж, тем интереснее собеседник.

— Владимир Анатольевич, власти, похоже, обратили на вас внимание: по всему городу штукатурятся школьные фасады, возводятся спортивные площадки, территория школ огораживается от проникновения посторонних… Хотя, как я вижу, фасад вашей школы не тронут.

— Нет тут ничего удивительного или сверхъестественного. Закон чётко определяет, кто должен финансировать оплату труда педагогов, а кто — ремонтировать образовательные учреждения. Что касается второго, это обязанность местной власти. Благодаря переходу на новые формы финансирования, в результате которых смоленские средние школы стали бюджетными, денег действительно больше, в том числе и на оплату труда (о чём, думаю, мы ещё поговорим ниже).

Предполагает система и выделение значительного количества финансовых средств на благоустройство территорий, ремонт школьных зданий и прочие благоустроительные работы. При этом одни школы моют, чистят и ремонтируют, а на другие не обращают никакого внимания. И создаётся впечатление, что их активно приводят в порядок только потому, что они стоят на «пути следования официальных делегаций».

Пример. Для нашей школы ещё в 2007 году разработали проект реконструкции и благоустройства спортплощадки и территории. И каждый год городские власти обещают деньги. Мало того, что обещают, — мне заявляют, что наша школа первая (!) на очереди. А денег нет… В 2008 и 2009 годах власти боролись с кризисом, и на финансирование можно было не рассчитывать; в 2010 году деньги вроде бы появились, но нам всё равно ничего не досталось; в 2011 году я лично видел списки, в котором 17-я школа значилась первой по благоустройству, но грустная история повторилась; в текущем году на реконструкцию были выделены деньги, но… «Вам не надо, вы и так хорошо выглядите — всё в зелени» (видимо, подумали власти). Власть должна отвечать по своим обязательствам!

— Да, история малоприятная. А по уровню зарплаты смоленские педагоги тоже «хорошо выглядят»? Что насчёт её повышения до «средней по экономике»?

— Должен сказать, что в сентябре прошлого года была повышена зарплата смоленским педагогическим работникам, в октябре — остальным работникам учреждений образования (кроме техперсонала). Если говорить о Смоленской области, то, насколько мне известно, до средней по экономике зарплата моих коллег ещё не доведена. В нашей же школе такое требование первых лиц государства выполнено. Скажу больше, мы стараемся распределить фонд оплаты труда таким образом, чтобы удержать молодых специалистов. И ведь получается: в нашей школе их работает тринадцать. Это гораздо выше среднего.

— Какова их средняя зарплата?

— Двенадцать-шестнадцать тысяч рублей. Но это, как понимаете, не предел.

— В последнее время много говорится о роли директора современной российской школы. Кем, на ваш взгляд, он должен быть в первую очередь — менеджером или педагогом?

— Недавно один из бывших начальников нашего профильного департамента выступил в одной городской газете с публикацией «Директоров заменят менеджеры», тон которой многим показался грубым и неприятным. Это позиция всего лишь конкретного человека, но я её не разделяю. Надо отметить, что сегодня есть целая наука «менеджмент в образовании», ведь школа — особый организм, где одними кадровыми перестановками делу не помочь. Если вспомнить советское прошлое, то в советской системе образования директор школы был старшим учителем. На мой взгляд, так и должно оставаться: молодых педагогов приходится учить многим вещам, и эта функция должна быть возложена на администрацию учебного заведения.

— Российское законодательство позволяет уволить директора школы без объяснения причин. Какая в этом логика?

— Никакой. Причём, исходя из последних событий, думаю, что дальше директорам школ в этом плане будет ещё сложнее. Насколько я понимаю существующие тенденции в образовании, требования к директору будут и дальше ужесточаться, и, возможно, замещение этой должности станет исключительно на условиях краткосрочных контрактов.

— Вы, естественно, против?

— Против. Дело, однако, не только в этом. В законе об образовании есть норма, которую у нас никто не исполняет. Законом определено, что директор школы может быть назначен на должность разными способами, в том числе и выборно. Ну так пусть нас выбирает коллектив! Дайте контракт на год-два-три, а далее — выборы, и, думаю, многие директора нисколько не испугаются пришлых оппонентов. Пусть сам педагогический коллектив выскажется, с кем ему удобнее работать.

— В России такие прецеденты есть?

— Нет. Но радует хотя бы, что премьер-министр Дмитрий Медведев вспомнил о названной норме закона на недавнем совещании в Санкт-Петербурге. Наверное, когда-нибудь это случится и в России. Европейская же практика показывает, что, как правило, директор назначается на должность исходя из мнения попечительского совета.

— Насколько развита система попечительских советов в смоленских школах?

— По закону школа обязана иметь попечительский совет. Но, к сожалению, в Смоленске нет такого количества богатых и заинтересованных людей, которые могли бы наполнить эти советы. Но хочется, чтобы родители стали более активны, в том числе и в вопросах привлечения в школу финансовых средств.

— Скажите, какие главные отличия современной смоленской школы от школы времён вашего отрочества? Вы, кстати, где учились?

— Учился в Смоленске в 18-й школе… Если вспоминать дни былые, нужно особо выделить школу «девяностых» — тогда мы, молодые учителя, имели гораздо больше свободы, чем сегодня. Помню, как я пришёл в 34-ю школу к Юрию Григорьевичу Елисееву и сказал: «Хочу создать специальный класс с углублённым изучением русского языка и литературы». «Хорошо, пиши программу», — ответил он. Написал, получил все часы, вёл курсы, и, что интересно, восемнадцать из двадцати трёх поступили после этого на филфак.

Сегодня, конечно, тоже есть определённая степень свободы, но это уже не то. Плюс — чудовищное количество бумаг. Не знаю уж, исчезнет ли когда-нибудь эта писанина… Видимо, не раньше, чем исчезнет книга.

— Редкое ваше интервью обходится без вопроса про будущее книг. Я даже не буду его задавать, отвечайте!

— Исчезнет, и ничего страшного в том нет. Вот вас, я подозреваю, обучали преподаватели «старой закалки», для которых единственным источником информации являлась книга. У нынешних преподавателей, к сожалению, отношение к книгам иное, зачастую они говорят ученикам, мол, иди, поищи в интернете. Здесь вопрос в отношении к самому объекту — книге. Лично для меня книга — объект материальной культуры. Думаю, любой, кто побывал в музее-усадьбе Толстого «Ясная Поляна» или музее-заповеднике Тургенева «Спасское-Лутовиново», в их библиотеках, изменит своё отношение к книге в лучшую сторону. Впрочем, у каждого есть право на выбор.