Знакомство с командиром батальона майором Дегтяревым было молниеносным, как выстрел, — он, не вдаваясь ни в какие подробности, немедленно отправил Андрона к начальнику штаба.

Начальник штаба майор Максимчук уделил молодому офицеру ровно на две минуты больше. Он уточнил его фамилию, спросил, откуда он приехал и что окончил и, напоследок, не хохол ли он. Андрон честно признался, что хохол, но ровно наполовину. Максимчук усмехнулся и пошутил.

— Там, где хохол прошел, еврею делать нечего…

— Я не еврей, товарищ майор, — уточнил Андрон. — Я русский на вторую половину.

— Что русскому хорошо, то немцу смерть, — снова пошутил майор (как выяснилось позже, начштаба очень часто шутил).

— Я не немец, товарищ майор., — начал было снова уточнять Андрон, но Максимчук его перебил.

— Пойдешь в техчасть, там где-то должен быть лес.

— Какой лес, товарищ майор? — не понял Андрон.

— Не лес, а Лец, — более внятно произнес майор. — Зам командира по техчасти капитан Лец. Он тебя определит…

С зампотехом капитаном Лецем разговор был более обстоятельным. В ходе творческой технически грамотной беседы Андрон выяснил, что техника в батальоне довольно старая и не очень чтобы надежно работающая, а капитан Лец прояснил для себя, что Андрон в означенной технике разбирается крайне слабо и спасителем боеготовности батальона точно не станет.

В итоге местом прохождения дальнейшей службы лейтенанту Савенко был определен радиолокационный комплекс 5Н87 в должности инженера.

— Иди, доложи начальнику штаба, — приказал капитан Лец.

Андрон снова нашел майора Максимчука.

— Товарищ майор, капитан Лец меня на 5Н87 определил, — доложил Андрон.

— Кем же? — поинтересовался начштаба.

— Инженером.

— Ну, инженером, так инженером. Пуля чинов не разбирает. Шучу, шучу, — пошутил Максимчук. — Иди, Дегтяреву доложи.

Замкнув цепочку командиров в обратном порядке, Андрон доложил о своем назначении комбату.

— Даю вам два дня на обеспечение себя жильем и обустройство формы, — сухо сказал Дегтярев. — Восьмого апреля в девять ноль-ноль чтобы были на разводе, товарищ лейтенант. Идите!

И Андрон пошел.

Вопрос места жительства на первое время Савенко решил, воспользовавшись советом зампотеха, а именно, прямиком направился в военную гостиницу.

Гостиница представляла собой первый этаж офицерского общежития. Номера в ней абсолютно ничем не отличались от комнат в общаге: две койки на панцирной сетке, стол, шкаф, две тумбочки и два стула. Отличалась только стоимость проживания: месяц в общежитии обходился офицерам в 12 рублей, сутки в такой же спартанской обстановке гостиничного нумера — 2 рубля 20 копеек.

Подселили Андрона в номер к капитану-летуну, который прибыл для дальнейшего прохождения службы в расположенный там же в Арцизе авиационный полк. Наскоро познакомившись с соседом, Андрон отправился в собственно город за своими вещами, оставленными в камере хранения на вокзале.

Забрав чемодан, он зашел в уже знакомый ему винный магазин и купил бутылку трехзвездочного коньяка на предмет дальнейшего ее употребления с соседом по камер., извините, по комнате.

Сосед-капитан, который жил в Арцизе уже около месяца, тоже подготовился к обмыванию знакомства: на столе гостиничного номера к моменту прихода Андрона посреди нехитрой закуски стояла… трехлитровая банка с местным красным сухим вином.

Взглянув на выставленную Андроном бутылку гораздо более благородного напитка, капитан вздохнул и сказал.

— Ты это зря! Тут кроме вина никто ничего не пьет. Даже воду, по-моему, не пьют. А за эти деньги можно было бы еще три таких банки взять.

— А сколько вино стоит? — поинтересовался Андрон.

— Пять рублей, — ответил капитан.

— За литр?

— За банку!

— А где продается?

— А везде!

И капитан просветил Андрона, что военный городок располагается внутри местного винодельческого совхоза. Поэтому, соответственно, все аборигены имеют собственные виноградники и делают вино, а все офицеры и прапорщики (как позже выяснилось, и сержантский, и рядовой состав) употребляют этот напиток более чем регулярно. Также отважный летчик растолковал несведущему Андрону, что по силе своего воздействия на умы и души людей вино оказалось гораздо сильнее иных, более крепких напитков — водки, коньяка и даже «Массандры» (разведенного технического спирта, очень популярного как в радиотехнических войсках, так и в авиации)…

Проснувшись наутро с довольно легкой после возлияния головой, Андрон приступил к обустраиванию своей военной формы.

Тут-то и выяснилась причина столь теплого к нему отношения со стороны прапора-вещевика из Одесской бригады. Каналья подсунул наивному двухгодичнику, наверное, весь неликвид, имеющийся в наличии.

Вещей, точно подходящих по параметрам, данных Андрону природой, (50-й размер, 4-й рост), не было вовсе. Повседневные китель и брюки, а также шинель были на два размера больше и на два роста короче. Парадная форма имела 48-й размер и какой-то совершенно невероятный 6-й рост. Фуражка вместо требуемого 60-го была 58-го размера, а зимняя шапка, напротив, 63-го. Зеленые и белые сорочки охватывали собой диапазон размеров от 40-го (по воротнику) до 45-го. Туфли и сапоги тоже колебались в пределах четырех размеров.

Однако делать было нечего. Приходилось довольствоваться тем, что есть. И Андрон, вооружившись иголкой с ниткой, отважно взялся за дело. Не имея хоть мало—мальски весомого портняжного опыта, он промучился несколько часов, пришивая на форму свои законные лейтенантские погоны. Дело осложнялось двумя обстоятельствами. Во-первых, приказа о переходе на летнюю форму одежды еще не было, поэтому на свой первый развод в батальоне Андрон должен был прибыть в шинели. А во-вторых, в ближайшее воскресенье страна и все прогрессивное человечество должны были отмечать День ПВО СССР, а, следовательно, для участия в торжественном построении и параде необходима была вся парадная форма, включая опять же шинель парадную.

Чтобы читателю было понятно, какие душевные муки пришлось пережить Андрону, достаточно сказать, что первые в своей жизни погоны на китель он пришил задом наперед…

Закончив утомительный труд, Андрон надел повседневную форму, фуражку и уставные туфли и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел бравый лейтенант совсем не браво. И если бы к тому времени Андрону довелось прочитать запрещенный роман Войновича про солдата Чонкина, он бы сразу понял, на кого похож в этой форме.