Независимое общественно-политическое издание
#15 (61)
10 сентября 2012

Секрет Разуваева


Светлана Савенок

Персона



Перестройка. Первые кооперативы. Для многих первые «нереальные» деньги, которые можно получить от сделки. Риски? Конечно, зачастую огромные. Кто-то «свалил за бугор», чтобы остаться в живых. Это была игра без правил. С равной вероятностью можно было «сорвать куш», а можно и жизни лишиться. Самые быстрые и лёгкие деньги делались на перепродажах. Впрочем, где сейчас все эти фирмы? Да что рассказывать, кто попробовал вкус бизнеса в те годы, тот знает. Кто боялся «замараться», не поймёт.

6 октября 1987 года в Смоленске появился кооператив «Лаваш», который стал выпекать кавказские лепёшки. За последующие двадцать пять лет было пережито немало: трудности, удачи, «неподъёмные», казалось, кредиты, «чёрный вторник» 1998-го… Однако «Лаваш» не просто устоял, но вырос в крупную производственную компанию с развитой торговой сетью, представленной в районах Смоленской области. Сейчас коллектив предприятия насчитывает более полутора тысяч человек. Впереди — новые высоты, достижения, новые планы и новые юбилеи.

Не будет преувеличением сказать, что главный успех, «секрет фирмы» — в личности её основателя. Да и сам Валерий Разуваев — это уже бренд.

Признаться, желание понять этого человека («раскусить», как принято говорить) появилось у нас как раз после кампании по выборам мэра Смоленска в 2009­-м. Потому что слишком много разговоров «вокруг Разуваева» тогда появилось — не в привычном для него контексте благотворительной деятельности, которую он ведёт не первый десяток лет, а в связи с прошедшими выборами. Мы отдавали себе отчёт, что с человеческой точки зрения запускаем «жёсткий вариант» знакомства и были готовы к тому, что потенциальный герой рубрики «День с лидером» сошлётся на занятость, на что-то ещё, но… Валерий Разуваев согласился. И «День» состоялся.

С тех пор прошло три года. Простое знакомство переросло в нечто большее, чем мы очень дорожим. Но первое впечатление, говорят, самое верное. Поэтому сегодня мы решили опубликовать именно его.


Валерий Разуваев

После выборов (26 августа 2009 года)

После административного вмешательства, уничтожившего избирательную кампанию Валерия Разуваева на мэрских выборах, после того, как навязанная «сверху» группа заезжих технологов своей работой вместо победы обеспечила кандидату от ЕР третье место, некоторые поспешили спрогнозировать уход Разуваева из смоленской политики. Одни потирали руки: «Ну-у-у, после такого количества грязи он уже вряд ли оправится», другие сочувствовали, мол, да ему следовало бы компенсацию потребовать с того «креативного виртуоза», который умудрился испортить всё, толкнув избирателей на протестное голосование…

Проведя один день с Валерием Разуваевым, могу сказать точно: поторопились с выводами и недоброжелатели, и сочувствующие. В течение этих двенадцати часов я получила возможность воочию убедиться в том, что избиратели по-прежнему верят Разуваеву, идут к нему за помощью. Смогла даже стать свидетелем визита к нему одного высокопоставленного политика, попросившего о встрече, чтобы обсудить некоторые вопросы.

Впрочем, обо всём по порядку. Итак, нынешний «День с лидером» (26 августа 2009 года) был проведён с депутатом Смоленской областной Думы, председателем ПК «Лаваш» Валерием Алексеевичем Разуваевым.

8:20 За мной заезжает его помощник Юрий Макаренков. Едем «на базу», на Краснинское шоссе. Разуваев уже там, «где-то на территории». На девять часов назначена планёрка. Пока есть время, начинаю исследовать интерьер и сотрудников. Кабинет, где назначена планёрка, просторный: около десятка рабочих мест, оснащённых компьютерами, факсами, чем-то ещё. Сотрудники (в отличие от меня) уже заняты своими делами: на плоских экранах какие-то таблицы (сводки, наверное). И ещё одно открытие — здесь работает весьма молодой коллектив…

8:50 Улавливаю очень приятный запах дорогого парфюма (а в этом плане я очень привередливый эксперт), оборачиваюсь, оказывается, это Валерий Алексеевич вошёл. Здороваемся, узнаю о планах на день. Светясь улыбкой, подбегает одна из сотрудниц: «Валерий Алексеевич, докладываю: отпуск отгуляла прекрасно. Знаю, что вы кулинар. Вот, кавказские приправы привезла специально для вас».

Тут же подходит Макаренков — окончательная сверка содержимого подарков к 1 сентября (в детские дома, для первоклашек, для учителей)…

9:00 Начинается планёрка. Отчёты, цифры. Доклады начальников отделов. Начальники подходят, докладывают, идёт обсуждение, сотрудники меняются, я «не в теме», поэтому начинаю скучать…

— Привет, а ты по какому случаю у нас?

Поднимаю глаза… ого! Да это же Маринка, моя однокурсница!

Выходим поговорить на улицу. Собственно, виделись не так давно (на вечере встреч нашего выпуска СФ МЭИ) и общались, но о работе как-то тогда не говорили. Марина, оказывается, решила сменить преподавательскую работу в энергоинституте и теперь работает здесь (если не ошибаюсь, возглавляет отдел реализации чего-то) и, судя по всему, очень довольна, что приняла такое решение. В отличие от многих других предприятий «Лаваш» по-прежнему остаётся неким островком стабильности, кризис предприятие не задел. Интересуюсь:

— А как попала сюда? По знакомству?

— Нет, я пришла к Валерию Алексеевичу, рассказала кто я, что умею делать, чего ожидаю от работы здесь. Всё очень просто как-то произошло.

— Слушай, Марин, а как сотрудники вообще к шефу относятся? Интересно узнать мнение вот так, «за глаза».

— Ну что ты, Алексеевич — это ЧЕЛОВЕК! Всякие моменты, конечно, случаются, но могу точно сказать, что у нас его любят. Он необыкновенный начальник. Мы за ним как за каменной стеной, есть уверенность в завтрашнем дне. Его в самом деле здесь любят. Наверное, это ответная реакция, ведь он, если что надо, всегда поможет, никогда не откажет. С ним ощущаешь стабильность. И главное то, что он не «возвышается» над нами, он с нами.

Марина продолжает рисовать портрет своего руководителя, рассказывает, как все переживали на выборах, как «были на связи», пока шла информация с избирательных участков, как потом переживали, что «он, наверное, переживает»…

10:30 Возвращаюсь в комнату, где проходит планёрка. Разуваев тем временем обсуждает со строителями объём расходных материалов на ремонт культурно-развлекательного центра «Губернский». Наблюдая за тем, как он общается с сотрудниками, делаю свои выводы. Первое: думаю, для него как для руководителя слово «подчинённые» не актуально, они именно «сотрудники». Второе моё наблюдение: в этом руководителе присутствует редкое сочетание простоты, мягкости и одновременно непререкаемого авторитета для тех, с кем он работает.

10:50 Через десять минут должен начаться детский праздник для ребят, проживающих на Кловке и Гарабурды. «Лаваш» организовал спортивные конкурсы, подготовил сладкие подарки. Оказалось, что детишек собралось больше, чем ожидалось, поэтому пришлось в срочном порядке довозить ещё одну партию сладостей. Пока ребята соревнуются в конкурсах, есть возможность поговорить:

— Валерий Алексеевич, есть ли список каких-то конкретных подшефных учреждений, которым помогает «Лаваш»?

— Дело в том, что ко мне обращаются за помощью не только мои избиратели, но и жители других округов. И хочется помочь всем, поэтому мы не патронируем какой-то один детский дом, школу или садик. Помогаем всем: кому-то сейчас, кому-то позже. Мы начали заниматься бизнесом с 1987 года, когда уже развалился Советский Союз. А в 1991-м случилась история, которая заставила меня задуматься о том, что рядом с нами в городе есть много людей, которым помощь просто необходима. Я понял, что если не помогу, потом просто не смогу себе этого простить. Мы тогда ещё выпекали хлеб, и к нам всё время заходила одна бабушка, которая брала у нас бракованные (слегка подгоревшие) лепёшки. Мы были уверены, что она для поросят или для собак их берёт. Но однажды я увидел, как наша бабушка, сидя на скамейке, ест эти лепёшки. Подхожу к ней: «Как же так? Мы же думали, что вы для собачек берёте!» А она: «Какие собачки, сынок, одна я живу, пенсия крохотная. Не хватает». Она рассказала, что муж её погиб на фронте, сама она больше пятидесяти лет проработала учительницей, и вот такую пенсию заработала. Я был просто потрясён! И тогда мы начали ей помогать, ежемесячно доплачивая, чтобы она могла жить достойно. С той моей встречи с этой бабушкой наш кооператив взял за правило оказывать помощь тем, кто в ней так нуждается. Помогать начали с инвалидов (в основном — инвалиды детства), потом круг нуждающихся, о которых нам становилось известно, расширялся. Сейчас я даже не могу сказать, каким категориям мы помогаем, в нашем государстве сложилась такая ситуация, что обездоленных, тех, кто вынужден искать помощь, кто в ней нуждается, становится всё больше и это на самом деле страшно.

— Последнее время некоторые политики стали эксплуатировать тему благотворительности, думая, раз у Разуваева сработало (а на выборах в облдуму Разуваев показал один из самых впечатляющих результатов — авт.), значит, и у нас сработает. Постепенно появление в канун выборов каких-то новых благотворительных фондов стало обычным явлением. Как вы к этому относитесь?

— Я скажу так: чем больше будет работать фондов, которые хоть кому-то помогают, тем лучше. Беда в том, что эти фонды зачастую как рождаются перед выборами, так же и умирают после. Обидно, что при этом идёт обман людей, которые из-за болезни обречены на страдания, людей, которые на самом деле ждут помощи. Обманывать таких людей жестоко, и поэтому очень плохо к таким затеям отношусь.

— Последняя избирательная кампания показала, что во время предвыборной гонки добрые, как казалось, ответственные дяди и тёти уже перестают думать о нравственности. Цель оправдывает средства — с таким настроем сегодня идут на выборы. Совсем недавно у меня в подъезде появилась кипа газет предвыборного характера, где будущая кандидатка рассказывает о создании очередного фонда. Как вам такая «калька с Разуваева»?

— Какая ж это калька? Калька была бы, если бы она сначала лет десять-пятнадцать помогала людям, думая не о выборах, а о том, что им помощь очень нужна, и только потом стала бы думать о том, что собирается стать депутатом. И ещё хочу сказать, что на самом деле нет никакого секрета, каждый может прийти и посмотреть, как я работаю, как работают мои помощники. Ведь благотворительность — это только часть того, что мы можем сделать для людей. Честно говоря, не очень люблю я это слово — «благотворительность». Я привык говорить: «Мы не занимаемся благотворительностью, мы просто помогаем людям, и всё». У каждого свои проблемы, и есть случаи, когда даже не задумываешься, есть ли у тебя сейчас свободные средства, чтобы оказать помощь. Если их нет — ищешь, берёшь кредит, потому что, если человек не получит прямо сейчас эту помощь, он просто умрёт. Вот недавно обратился ко мне один пенсионер. У него обнаружили рак кости и, если ему ежемесячно не делать две капельницы, он умрёт. Одна капельница стоит двадцать пять тысяч рублей. У него пенсия семь тысяч и сын, который получает пятнадцать. И как можно отказать в этом случае, ведь они даже без квартплаты и еды не наберут денег на эти капельницы! Спасибо, Владимир Иванович Соловьёв откликнулся… И такие случаи не единичны, за каждой историей своя трагедия… Сейчас вот поедем в детский сад «Огонёк», там совершенно вопиющая ситуация: в музыкальном классе потолок в такое состояние пришёл, что там в самом деле опасно проводить занятия — в любой момент на ребёнка может сверху что-то рухнуть. Как можно остаться в стороне от этого? А туда ведь наши дети ходят… Я не могу себе представить, что родители чувствуют, когда отправляют детей в такой садик, я когда-то сам водил в детсад детей, сейчас внуков вожу.

— Сколько у вас внуков?

— Я многодетный дедушка: у меня два внука и две внучки. Внуки, конечно, это огромная радость. Они все живут со мной, и не могу передать, какое это счастье — возвращаться домой.

— А в отпуске удаётся бывать?

— В этом году позволил себе пять дней провести в отпуске. На рыбалку съездил в Астраханскую область. Уже несколько лет не выбирался порыбачить, а нынче брат поставил перед фактом: билет купил, посадил меня в машину, и тут уж я ничего этому его натиску противопоставить не мог.

— А какая первая мысль сегодня пришла в голову после того, как проснулись?

— …Подумал о том, что новые машины для перевозки продуктов надо покупать. Сейчас многие автомобили в ремонте, и назрела необходимость в обновлении парка.

— А как вообще проходит ваше утро?

— Я пташка ранняя, встаю в шесть утра. Пью кофе, кормлю собаку, собираюсь потихоньку сам, собираю внуков, а потом еду на работу. Сейчас полегче график стал. Это раньше приходилось к семи часам уже на работе быть, а сейчас сын приезжает к раннему часу, а я могу позволить себе приехать после того, как внука в садик завезу.


11:40 Уличный праздник продолжается, но нам уже пора ехать в детские сады. Там тоже ждут помощи. Садимся в машину.

— Валерий Алексеевич, сколько у вас помощников по обращениям?

— Семь. Потому что, чтобы проработать каждое обращение два-три человека не хватит, это я точно знаю. Сейчас в округе работают две приёмные, вот открываем ещё две, и потом ещё две. Всего шесть приёмных, из них три будут располагаться на опорных пунктах милиции, и там со мной, с моим помощником на приёме будет присутствовать участковый. На Кловской, кстати, такая совместная работа доказала свою необходимость. Потому что, к примеру, на последнем приёме три обращения, с которым люди приходили ко мне как к депутату, находились в компетенции участкового. И их вопросы тут же на месте удалось оперативно решить. Это удобно для людей. Кстати, потом заедем на будущий опорный пункт, где мы сейчас капитальный ремонт проводим.

— А с какими проблемами чаще всего к вам обращаются?

— Больше всего вопросов по ЖКХ, по судебным делам. Очень много обращений по детским садикам. Эти многотысячные очереди, когда мама не может устроить ребёнка в садик, чтобы выйти на работу — это форменное издевательство над людьми. И мы удивляемся при таком отношении, что в Смоленске демографическая яма. Я вообще не понимаю, это ж какую совесть надо иметь, чтобы за шесть лет руководства городом не решить эту проблему?!

— Говорят, что денег нет…

— Да глупости это! Можно было принять целевую программу, и постепенно, планомерно решать этот вопрос. Я уверен, что область не отказала бы в софинансировании. Думаю, что просто не было политической воли, не стояло на повестке дня этого вопроса! Поэтому сейчас у нас такая вот катастрофа наблюдается. Если бы вы знали, сколько мам ко мне идут с просьбой помочь устроить ребёнка в сад. А я не могу этого сделать, не в силах им помочь, потому что очередь есть, и там тоже те, кому нужно место в садике. Вы представить себе не можете, как остро стоит эта проблема. А вы посмотрите, в каком состоянии находятся действующие садики!

11:50 Мы подъезжаем к одному из детских садов. Наш приезд связан с тем, что санэпидемстанция собралась закрывать старшую группу, потому что санузел находится в ужасающем состоянии. На ремонт у города денег нет. В балконной двери щели шириной с палец. С нами приезжают строители «Лаваша», с которыми Разуваев уточняет, какие работы надо провести. В ходе осмотра становится понятно, что помимо сантехники надо делать всё: пол, потолок, стены, окна, балконные двери…

В следующем детском саду, куда мы заезжаем, СЭС группы пока не закрывает. Здесь сами воспитатели боятся пускать ребят в музыкальную комнату.

12:20 Выяснив фронт работ,
выходим из садика.

— Нет, ну ты видела?! (возмущаясь, Разуваев не замечает, что переходит на «ты»). Когда вот так поездишь по садикам, школам, посмотришь на эту разруху, послушаешь от чиновников объяснения, что в бюджете нет денег, думаешь: надо было бы и у нас, как в Китае, за воровство ввести смертную казнь, честное слово! Причём, расстреливать надо на центральной площади, прилюдно, чтобы другим неповадно было.

12:30 Следующий наш объект — подвал, который должен стать опорным пунктом милиции. Пока едем, Разуваев продолжает тему непорядочности чиновников, их равнодушия, их безнаказанности, которые «стали обычным явлением после наступления демократии, «породившей нищету». Пытаюсь спорить, вспоминая, как в детстве могла рассчитывать на мандарины лишь в Новый год и только на зелёные бананы, за которыми выстраивались очереди в сотни метров. Разуваев гнёт свою линию:

— Это вы можете позволить себе бананы, я могу. А знаете, сколько людей нуждаются?! У нас отсутствует средний класс, у нас общество разделено на богатых и бедных, а это уже говорит о том, что государство устроено неправильно. Да не надо мне никаких бананов, когда я вижу, как трёхлетний ребёнок просит мать купить банан, а она говорит: «В этом месяце, сынок, ты уже ел бананы, пойдём, всё равно у меня денег нет».

Скажите, ну и что хорошего в такой демократии?

12:45 Подъезжаем на строительство опорного пункта милиции. Пока здесь идёт расчистка строительной площадки.

— Это уже не первый опорный пункт, который мы делаем, — не без гордости говорит Разуваев. — Я когда увидел, в каких условиях у нас работают участковые, поставил себе в план по мере возможности как-то решать этот вопрос. Посудите сами: когда человека вызывают в такой опорный пункт милиции, который больше на разваленный сарай похож, где на пяти метрах сразу три участковых работают, какое впечатление о милиции может сложиться у гражданина после этого?

Какого авторитета при таком положении вещей мы можем требовать от людей в погонах? Чего мы можем требовать от людей, работающих в таких «сараях»? Когда государству до таких условий работы участковых нет абсолютно никакого дела, хочется задать вопрос: и что это за государство такое у нас?!

Вообще, по моему мнению, участковых надо и транспортом обеспечивать. Потому что один участковый обслуживает три тысячи человек. Может он это нормально делать пешим ходом? А если что-то экстренное случилось? Так пока он с Краснофлотской добежит на Нахимова, на месте происшествия уже никого не останется. Да не можем мы требовать обеспечения порядка, если само государство допускает такие условия. В работе правоохранительных органов, равно как и в любом другом деле, важна оперативность, тогда можно спрашивать и за эффективность этой работы.

Я хочу сказать, что прежде чем спрашивать, надо создать условия для нормальной работы. Я так считаю.

12:55 Едем в «Губернский».

— После закрытия сезона в «Губернском» стали активно ходить слухи, что Разуваев не то продал, не то закрыл культурно-развлекательный центр, — интересуюсь я.

— Сейчас увидишь, — улыбается он.

Заходим в помещение клуба. Ничего себе ремонтик! Полным ходом идёт. Могу сказать, что места станет больше за счёт перепланировки. И судя по тому, что уже идёт замена светильников, ремонт находится в стадии скорого завершения.

13:15 Идём перекусить. Валерий Алексеевич заказывает только борщ, я — овощной салатик и рыбу. Пока обедаем, перехожу, как думала, к самой «неудобной» теме:

— Валерий Алексеевич, не могу не задать вопрос о выборной кампании — напряжённой, грязной, о кампании, которая преподнесла и Смоленску и смолянам сюрприз. Что оставили в душе события тех дней?

— Большой осадок остался. Мне очень обидно было слушать и читать ту грязь, которую про меня распространяли. Помню, на одной встрече женщина говорит: «Вы же плесневую крупу раздаёте и просроченное масло!» Ко мне подходит помощник и говорит: «Валерий Алексеевич, она ведь у нас получает паёк лет двенадцать каждый месяц». Я тогда эту женщину спрашиваю, сколько лет она получает помощь от нашего предприятия, она говорит, что больше десяти. Я спрашиваю: «А за это время было ли хоть раз, чтобы вы получили некачественные или просроченные продукты?» Отвечает: «Я — нет. Но другие же говорят!» Не хочу вспоминать о содержании «чёрных» листовок, о слухах, которые про меня распускали.

— А близкие как восприняли ваше решение идти тогда на выборы мэра?

— Жена была категорически против. Она отговаривала меня, как могла: «Зная твой характер, ты просто умрёшь, работая в этой должности. Ты и сейчас всё время на работе, мы тебя практически не видим. А если ты станешь мэром, то вообще на работе жить будешь». Она категорически против была, потому что знала, что если уж я берусь за дело, то полностью ему отдаюсь.

— А если бы можно было всю ту историю отыграть к «нулю», что бы вы изменили?

— Я бы просто не стал участвовать в этих выборах. Всё. Я не хочу говорить обо всех тонкостях, но тогда, в том числе, принимались решения, которые меня не могли устраивать. Кроме того, когда люди поверили во всю грязь, которую на меня вылили…

— Вы что, правда не ожидали, что кампания будет грязной?

— Не ожидал. Особенно поразило, когда мне стали ставить в упрёк даже то, что помогаю людям… ну это уже за гранью. Я занимаюсь благотворительной деятельностью с 1991 года, и буду продолжать заниматься и впредь, потому что рассматриваю помощь людям как часть своей работы, потому что люди идут со своими бедами. Они шли и до выборов, а после выборов их стало ещё больше.


13:35 Едем во второй офис. Примечательна табличка возле кабинета руководителя предприятия: «Валерий Алексеевич Разуваев». Всё. Ещё на стене висит молитва Оптинских Старцев. Пока Разуваев обсуждает производственные вопросы, разглядываю кабинет. Внимание сразу привлекают фотографии. Здесь вся палитра смоленских политиков. При этом фотографии «бывших» с их уходом с прежних должностей не покинули своих мест в рядах. На другой стене всего одна фотография — председателя правительства Владимира Путина.

— Валерий Алексеевич, а почему фото президента не присутствует? Сейчас принято либо два лика, либо один Медведев.

— А он, на мой взгляд, пока ещё себя не проявил.

14:35 Опять отчёты,
доклады…

15:00 Раздаётся звонок на мобильный, Разуваев коротко отвечает: «Пока я в офисе, подъезжай».

15:10 – 15.50 ………………… Здесь писать ничего не буду, потому что речь должна бы пойти об известном политике, который несколько минут назад просил Разуваева о встрече по сотовому телефону.

15:50 Пора ехать на Нахимова, 33. Там на одной из встреч с депутатом Разуваевым жители жаловались, что бывшие детская и спортивная площадка заросли кустарниками и травой с человеческий рост. А когда-то там был замечательный сквер с двумя площадками. Разуваев тогда спросил: «Если я организую субботник, обеспечу технику, инвентарь, придёте работать?» Жители согласились, мол, все как один будем здесь.

16:00 Подъезжаем. Жители и правда вышли: четыре женщины и около десяти детишек разного возраста. Остальные участники процесса обустройства пустыря, заросшего бурьяном — сотрудники «Лаваша» и помощники депутата Разуваева. Помощники разгружают грузовик, вынимая всё необходимое: бензопилы, газонокосилки, грабли, мётлы… Видно, что Разуваев несколько расстроен такой низкой активностью самих жильцов дома. Ребята разбирают спецодежду, инструменты. Наш фотокорреспондент пытается сделать динамичное фото для этого репортажа.

— Не буду я эту показуху устраивать! Уберите камеру, не позорьте меня перед людьми. Я же только организовывал субботник, мне ещё до приёма граждан в три места успеть надо! — ворчит Разуваев, и тут вдруг видит, как идёт спил кустов. Что-то в этой картине ему, видимо, не понравилось. Про «три места», в которые надо заехать, речи уже нет. Разуваев включается в работу «по полной». Прямо в белой рубашке, в которой надо к шести вечера успеть на приём граждан. «Сколько же он работать собирается? Полчаса? Час?», — прикидываю я и, пользуясь случаем, делаю заметки о впечатлениях дня «по горячим следам».

16:45 Кузов самосвала уже заполнен почти доверху. Ноги затекли (пишу стоя). Белая рубашка депутата мелькает уже где-то вдалеке. Успокаиваю себя тем, что максимум в полшестого нам всё равно надо будет уезжать…

17:30 Как дорог мне этот двор на Нахимова… Белую рубашку
уж не видно. Очень хочется чая или хотя бы стакан воды…

17:45 Всё. Иду напоминать, что приём избирателей начинается уже через пятнадцать минут.

— Валерий Алексеевич,— начинаю и замираю: белая рубашка депутата густо покрыта зелёной и серой крошкой (листва и кора).

— Сейчас, последний островок спилим…

— Мы не успеем!

— Успеем.

Понимаю, что спорить с ним бесполезно, всё равно, пока не спилит, что наметил, не уйдёт.

17:55 Бегом бежим к машине, по дороге Разуваев пытается очистить рубашку.

18:05 Подъезжаем к социальной библиотеке на Багратиона, в которой находится приёмная депутата Разуваева. Здесь уже есть люди, их выслушивает помощница Оля. Валерий Алексеевич извиняется за свой внешний вид:

— Я прямо с субботника, извините ради Бога.

— Ну что вы…

Приём описывать не стану, поскольку и посетителей было много, и личных проблем, и жалоб на ЖКХ, дороги и т. д. — обычный набор. Могу сообщить лишь то, что депутату Разуваеву знаком не только каждый дом, он многих знает в лицо и по имени. Действительно наблюдала, что для Разуваева не имеет значения, из какого округа к нему обратился человек со своей проблемой. Одну женщину, например, привела на этот приём её знакомая из округа Валерия Алексеевича, и он не стал даже интересоваться, что за депутат ей отказал.

Ещё очень мне понравилась помощница Ольга, которая вела тот приём. Ольга не только в курсе всех проблем округа (ведёт журнал учёта, в котором разделены решённые проблемы и те, которые решить только предстоит), но и такие приёмы в борьбе за права жильцов применяет, что журналистам остаётся только позавидовать её находчивости и упорству.

Не буду приводить все просьбы о помощи, остановлюсь лишь на одном случае, который имеет непосредственное отношение к мартовским выборам. Очень интеллигентного вида пенсионерка пришла к Разуваеву, потому что ей отказали её депутаты (областной и городской). Проблема такая: у её дочери полностью выгорела квартира, в пожаре погиб муж. Соседи и знакомые собрали на ремонт кто, сколько мог. Получилось тридцать тысяч, но этого даже на замену окон не хватает. И вот уже несколько месяцев дочь и внук ютятся в хрущёвской «однушке» пенсионерки.

Разуваев прикидывает, когда его строительная бригада сделает работу в детских садиках, сколько надо строительных материалов и т. д.

— А когда это случилось? — интересуется депутат.

— Десятого марта, — отвечает женщина.

— А что ж вы сразу не пришли? — удивляется Разуваев.

— Да, стеснялась, у вас тогда сложный период был… выборы эти…

— Да нормальный у меня тогда был период, — отвечает Разуваев, — я четвёртого марта уже поехал бабушку одну поздравлять. Мы всё время её поздравляем, с цветами, тортиком. Правда, вместо праздничного чаепития пришлось её срочно в больницу везти — у неё с ногой большая беда случилась, она из дома уже выходить перестала.

— Вы знаете Валерий Алексеевич, мы так переживали тогда за вас, — включается в беседу её приятельница, — так обидно было…

— Значит, не судьба. Я так к этому отношусь, — улыбается Разуваев, — значит, от беды судьба меня защитила.

Пока я наблюдаю ход приёма граждан, ловлю себя на мысли: вот бы мне такого депутата! И, кстати, вспоминаю, что известен мне лишь наш депутат горсовета. А кто от областной думы заботится о благополучии округа, в котором я живу — честное слово — понятия не имею. Не иначе как партия…

20:05 Приём граждан завершён. Едем домой. Валерий Разуваев шутит. У меня нет сил ни шутить, ни смеяться. Когда подъезжаем к его дому, я вижу, что это обычный добротный дом, ничем не примечательный, между прочим, без всяких выкрутасов и обязательной многоэтажности. Словом, дом как дом, никакого гламура и излишеств.

Прощаемся, Разуваев просит водителя довезти меня до дома и говорит, что завтра ждёт того в половине восьмого утра. Еду домой и, вспоминая этот день, только молча удивляюсь. Потому что, наблюдая сегодня этого человека в самых разных ситуациях, могу однозначно сказать, что ему действительно очень подходят определения НАСТОЯЩИЙ МУЖИК и ХОЗЯИН. Просто во время выборной кампании ему не надо было слушать вообще никого. Надо было лишь оставаться самим собой. Потому что тот плакатный образ, который ему навязали во время выборов, на самом деле не имеет ничего общего с настоящим Разуваевым Валерием Алексеевичем. Тем Разуваевым, которого я наблюдала в течение двенадцати часов 26 августа 2009 года.

Вот такой день…

 

© Группа ГС, Ltd. All rights reserved.

При перепечатке материалов обязательна активная ссылка http://smolensk-i.ru/061/02