Франц Клинцевич*:
«Мужика делает мужиком не „Виагра“, а служба в армии»

—Вот эту «армейскую» тему, которую поднял сегодня журнал «О чём говорит Смоленск», я бы разделил на две составляющие. Первый аспект — разговор о том, насколько Смоленщина утратила былой статус западного форпоста России, и что на самом деле стоит за тем процессом, когда, условно говоря, «российская армия покидает западные рубежи». Для региона это, безусловно, обернулось ощутимыми проблемами: не только экономическими, но и социальными. Это отдельный и очень серьёзный разговор, причём участие в нем должны принимать не только эксперты, но и представители региональной власти.

Тем не менее, есть и ещё одна составляющая, заслуживающая, на мой взгляд, самого пристального внимания — вне зависимости от того, является ли Смоленск «кузницей военных кадров», и сколько здесь в настоящее время дислоцируется военных подразделений… Я говорю, во-первых, о необходимости культивировать у подрастающего поколения чувство гордости за героическое прошлое своей земли, во-вторых — о необходимости повышения престижа службы в армии. И здесь должна быть продуманная государственная политика. Необходимо заполнить существующий сегодня идеологический вакуум истинными ценностями, и патриотизм здесь далеко не на последнем месте. Иначе завтра о «Великой России» вести речь будет вообще бессмысленно.

Повышение престижа службы в армии сводится ведь не только к борьбе с системными проблемами, которые остро стоят на повестке дня (та же самая коррупция, дедовщина и т. д.). Не только к нехватке профессиональных кадров. Я говорю о том, что государство должно проводить такую политику, чтобы для мальчишек армейская служба снова стала необходимостью прежде всего по моральным соображениям.

Сказал и ушёл. А потом полгода дочь и будущий зять «готовили операцию»: как ему вернуться, чтобы объяснить, что всё прозвучало не так, как он хотел бы сказать; что он — студент ему предстоит учёба, аспирантура… Я выслушал и сказал: «Хорошо, молодой человек. Офицерское звание в запасе определит вашу дальнейшую судьбу в отношениях с моей дочерью». И сейчас могу сказать совершенно искренне, что очень доволен зятем (у меня две прекрасные внучки и уже скоро ждём третью).

Вообще у меня вся семья — жена, дети, невестка, зять — умеют стрелять, водят машину, знают иностранные языки, прыгают с парашютом и умеют постоять за себя. Сын тоже военный. И внуки будут военными. Это было, есть и останется в нашей семье. Где-то два года назад сын, офицер спецназа России, сказал: «Папа, я хочу, чтобы ты мне дал свои ордена и медали. Я приобрёл специально такие красивые рамки. Я хочу их повесить, чтобы мои сыновья смотрели». Я говорю: «Слушай, но я ещё вроде бы не такой старый, мне ещё иногда бывает нужно, как говорят, «одеться». Сын говорит: «А ничего, мы сделаем так, папа, что когда нужно, ты снимешь их, наденешь и пойдёшь, а потом опять вернёшь. Я хочу, чтобы мои сыновья это знали».

У меня там шесть орденов, 18 медалей, не такой я уж «геройский» человек, а вот больше всего, я, конечно, дорожу своими звёздами, у меня две «Красные Звезды». И для меня очень важно отношение к этим наградам моих детей. Важны эти вещи, когда внуки говорят, что это вот — ордена их деда, когда отец рассказывает, что это дедушкины ордена, которые получены на войне. Я думаю, что такие вещи есть в каждой семье, и это важно. Вы знаете, будучи депутатом парламента Союза России и Белоруссии, я Игорю Угольникову помогал создавать «Брестскую крепость». Я тогда от него услышал показательную историю: на 9 Мая по завещанию деда он надевает «Красную звезду» и выходит к ветеранам, им показывает и рассказывает, что это орден его деда. Меня сначала покоробило, стало как-то не по себе, а потом я понял, какого высокого уровня содержательная часть этих всех действий. И мы, может быть, ещё не все психологически готовы, но это нужно культивировать.