«В гости к Богу не бывает опозданий…»

Между собой мы называли его «Зайчик» или «Ильич». К нему же обращались по–разному. Те, кто помоложе, конечно, по имени–отчеству. Более старшие — просто «Ильич». Я звал его Володей, и он не возражал.

«Мы» — это многочисленное и разношерстное поколение «тюзовцев» восьмидесятых, девяностых и нулевых. Он — наш наставник и друг, создатель и бессменный руководитель Смоленского театра юного зрителя Владимир Ильич Зайцев. Для простоты буду и дальше называть любимое детище Владимира Ильича, дело всей его жизни именно ТЮЗом, хотя в разные годы к нему добавлялись различные прилагательные: «народный», «самодеятельный» и т.п. Но театр Зайцева во все времена для всех смолян был просто ТЮЗом.

Так уж сложилась судьба, что я знал Володю с самого моего раннего детства. Дело в том, что театр юного зрителя в новой истории Смоленска был создан Зайцевым в 1969 году в качестве детского театрального коллектива клуба милиции УВД Смоленской области. Директором же данного культурного заведения в начале семидесятых была моя мама, которая всегда и во всем очень помогала Владимиру Ильичу — и в делах ТЮЗа, и в решении различного рода бытовых проблем. Не погрешу против истины, если скажу, что для Зай-цева, не имевшего в Смоленске близких родственников, моя мама стала фактически родным человеком, «старшей сестрой». Он часто заходил к нам домой, много и, как всегда, увлеченно рассказывал про свой театр, делился своими личными переживаниями по самым разным поводам.

Именно там, в клубе милиции и произошло становление ТЮЗа. Володя сумел собрать большой коллектив талантливой молодежи, сплотить его, зарядить своей энергией и энтузиазмом. Блестящие спектакли «Варшавский набат», «Свой остров», «Старые друзья» стали безусловным поводом для того, чтобы коллективу было присвоено звание «Народный театр юного зрителя».

Однако вскоре, после различных жизненных перипетий, Владимир Ильич уехал на Урал, где три года работал в драмтеатрах Свердловской и Пермской областей. Вернулся в Смоленск Зайцев в 1976–м и вместе со своим другом и тезкой из Березниковского театра Владимиром Полевым пополнил труппу Смоленского драматического театра.

Все шло более или менее гладко. Полевой блистал на смоленской сцене в роли Дениса Давыдова. Ильич тоже был регулярно занят в разных спектаклях. Но случилась беда. Трагически и страшно ушел из жизни Владимир Полевой, бывший на тот момент жизни ближайшим другом Зайцева. Для Ильича, который всю свою жизнь очень сложно сходился с людьми и неохотно допускал кого бы то ни было в свои сердце и душу, это было тяжким ударом. Помочь оправиться от удара Владимиру Ильичу помог ТЮЗ, который он начал восстанавливать, а точнее, опять создавать с нуля. Его, Зайцевский ТЮЗ, тот самый ТЮЗ, который стал родным уже и для меня, и для многих моих друзей–коллег…

Нынче люди часто спорят, когда наша жизнь была лучше, во времена Советского Союза или в современной России. Не вдаваясь в тонкости моральных и материальных доводов обеих сторон, скажу, что смоленскому ТЮЗу несладко жилось всегда. На словах во все времена охотно декларировалось, что «дети — это главные люди земли», но когда дело доходило до конкретной помощи конкретному театральному коллективу, созданному и работающему исключительно для детей, энтузиазм чиновников и советского, и постсоветского времени резко иссякал. Впрочем, некоторая разница была. Советская власть, хоть неохотно и со скрипом, но все–таки выделила в 1980 году для детского театра неухоженный, захламленный подвал в жилом доме по улице Шевченко. Новая смоленская власть этот самый подвал, который к тому времени стал самым настоящим театром, в 2011 году благополучно «отжала»…

А тогда, в 1980–м, Володя был по–настоящему счастлив. Пусть грязь, пусть завалы, пусть непочатый край работы! Если Зайцев что–то решался сделать, он это делал. Он вообще был очень упорным, даже, наверное, «упертым» человеком. И он сделал из подвала ТЕАТР. Настоящий театр со зрительным залом, фойе, гардеробом, гримерками для своих артистов. В этот театр я и пришел в начале 1982 года. На этой сцене сыграл свою первую в жизни роль: второго немецкого солдата в спектакле «Варшавский набат». Здесь же играл еще десятки ролей — от волшебного дуба и пьяницы дяди Васи до Маркиза–Карабаса и Короля.

В середине восьмидесятых репертуар ТЮЗа стал претерпевать существенные изменения. От спектаклей, предназначенных большей частью для старших школьников, студентов и даже взрослой аудитории («С любимыми не расставайтесь», «Свой остров», «Женитьба Бальзаминова», «Привет, синичка»), Владимир Ильич переориентировался на сказочный репертуар, рассчитанный на маленьких зрителей. Мы стали ставить много сказок, старых и новых, веселых и грустных. «Кот в сапогах», «Зайка–зазнайка», «Василиса Прекрасная», «Аленький цветочек», «Малыш и Карлссон», «Привет, ромашка», «Лапти–самоплясы», «Поющий поросенок», «Трям, здравствуй».

Такое изменение вектора направленности было вполне понятно. Театр юного зрителя располагался на старой Поповке, в не самом благополучном районе города. Для детского досуга там не было вообще ничего. Нет, кстати, и сейчас. Зато там был наш ТЮЗ с его чудесным миром сказки и волшебства. С миром, где добро всегда побеждает зло, а красота — уродство (в первую очередь, душевное). Полагаю, господа из администрации города, которые принимали решение «изъять» подвал у театра юного зрителя, никогда в своей жизни не видели светящихся счастьем и искренней радостью и любовью детских глаз, какие мы видели каждое воскресенье. Вот ради этих глаз Володя и работал… и жил. И вот эти счастливые глаза он видел на протяжении тридцати лет.

Материально Владимиру Ильичу жилось год от года все хуже и хуже. После более или менее спокойных годов начала восьмидесятых пришла перестройка, безумный слом всего и вся, страшное время начала девяностых. А ТЮЗ продолжал жить, жить и работать только его тщанием и беззаветной самоотдачей и преданностью любимому делу. Что он ел, как он выживал в те годы, мы, «тюзовцы», не знали. Вернее, знали, но не могли понять, как он выживает. Володя был совершенно неприхотлив в быту, годами носил один–единственный костюм и ботинки. Но в то время он иногда реально голодал. Зато всегда были накормлены и ухожены все животные и птицы нашего живого уголка — морские свинки и хомячки, попугайчики и канарейки, кролики и утки. Малыши специально приходили за 30–40 минут до начала спектакля и со щенячьим восторгом рассматривали все это живое чудо. ТЮЗ в буквальном смысле начинался «с вешалки».

А еще всегда для детишек был сладкий чай с сушками. Бесплатно, конечно. На все это у Зайцева уходило процентов семьдесят его мизерной зарплаты. Не случайно в те годы достоянием гласности, благодаря средствам массовой информации, стал тот факт, что мы, «тюзовцы», дарили нашему режиссеру на день рождения мешок пшена для прокорма наших зверушек, других подарков он не принимал даже от нас. Так оно все и было… А вообще, Зайцев всегда, во все годы, отличался необыкновенным умением собирать возле себя замечательных, талантливых и абсолютно бескорыстных людей. Наверное, не открою ни для кого Америки, если скажу, что все мы, самодеятельные актеры ТЮЗа, играли всегда бесплатно. Годами, десятилетиями приходили в любимый театр к любимому режиссеру и выступали для детей абсолютно бескорыстно. Уходили в армию, создавали семьи, рожали детей, меняли место работы и всегда возвращались в родной коллектив. И приводили туда наших подросших детей, кого в качестве зрителя, а кого и как нового актера ТЮЗа. Да и те, кто по тем или иным причинам прерывал свою творческую связь с театром, продолжали встречаться, общаться, дружить. Этим прочным, незримым нитям, которыми мы все связаны, наверное, уже до конца наших дней, есть вполне конкретное имя. Владимир Ильич Зайцев.

Несколько последних лет Смоленск больше не видит спектаклей нашего ТЮЗа. Почему? Приведу здесь слова, сказанные Владимиром Ильичом Зайцевым одному из смоленских изданий в феврале 2012 года: «…К 2011 году театр был оснащен полностью: профессиональное освещение, декорации, костюмы, необходимые реквизиты и даже поворотная сцена. Для актеров сделали профессиональные гримерки, оборудованные по всем требованиям.

Но, по мнению чиновников, театр не соответствовал требованиям безопасности (хотя имел три запасных выхода) и не мог продолжать свою работу в подвальном помещении. ТЮЗ решили, несмотря на все возражения, перенести в другое здание. Ни я, ни актеры не согласились. Новое место нас не устраивало ни по каким параметрам. С тех пор смоленский Театр юного зрителя прекратил свое существование…»

Так Володя осиротел. Теперь осиротели и все мы…

Несколько последних лет Владимир Ильич состоял в труппе актеров Смоленского камерного театра. Другой замечательный смоленский режиссер Николай Парасич профессионально сумел разглядеть в коллеге по режиссерскому цеху незаурядный актерский талант. По словам Николая Петровича и его коллег по Камерному, Владимир Ильич раскрылся в их коллективе, как настоящий корифей сцены…

24 октября 2014 года Володя вышел на сцену в премьерном показе спектакля «Очень простая история». Он очень ждал этого события в своей творческой карьере, говорил, что такую роль мечтал сыграть всю свою жизнь. Режиссер и партнеры по спектаклю позже рассказали, что во время генерального прогона Владимир Ильич был необыкновенно просветленным, умиротворенным. Репетиция прошла прекрасно.

А вечером того же дня он играл. Играл вдохновенно и увлеченно, был по–настоящему счастлив… Через 35 минут после начала, прямо на сцене у него остановилось сердце. Он на секунду пришел в себя, отвел руки людей, вновь и вновь пытающихся завести его сердце, и сказал: «Уйдите… Не мешайте… Я умираю…» И умер.

Спасибо тебе, дорогой наш Володя, Владимир Ильич! Спасибо тебе, наш Зайчик! За то, что ты все эти годы был с нами, воспитывал и учил нас жить в добре, дарить радость детям, быть людьми. Спасибо за наш ТЮЗ! Я знаю, Володя, что ангелы ТАМ поют для тебя добрыми детскими голосами…