Жизнь Андрона Савенко в радиотехнических войсках протекала довольно однообразно. Каждый прожитый день был похож на предыдущий, как однояйцевые близнецы.

Утром, после развода, на котором весь состав комплекса получал традиционный втык, все грустно направлялись в свои пенаты и приступали к бесконечному, бестолковому и безрезультатному поиску неисправностей. Один из дальномеров иногда делал молодым офицерам поблажку и включался на некоторое время. Окрыленный успехом Олег Русецкий немедленно докладывал об этом чуде зампотеху. Тот, в свою очередь, радовал долгожданной новостью командира и оперативного дежурного. Далее шел доклад в бригаду, и поступала команда заступить на боевое дежурство.

Но отработав совершенно ничтожное время, сложный и капризный агрегат, видимо, решал, что хорошего понемножку, и решительно испускал дух. Далее по громкоговорящей связи следовал непереводимый поток русской нецензурной лексики от всего командования батальона. Все причастные и непричастные узнавали все новые и новые подробности о себе, своих родных и близких, а также путь, по которому им следовало незамедлительно проследовать всем расчетом.

И все начиналось сначала. Учитывая, что второй дальномер уже много месяцев был мертвее, чем мумия фараона Тутанхамона, положение дел было совершенно безрадостным.

В бесплодных муках технического творчества проходил очередной день. После вечернего развода, когда все счастливые начальники — обладатели работоспособной техники — дружно уезжали домой, к семьям, офицеры РЛК снова шли на ненавистный комплекс, и для них начиналась вечерне-ночная смена.

Андрону, по сравнению с другими сослуживцами, было еще не так плохо: он жил в Арцизе один, без семьи. А вот остальных дома ждали любимые и, как следовало из всего вышесказанного, абсолютно неудовлетворенные во всех смыслах жены. Дети тоже постепенно забывали героический образ отцов. В общем, все было не плохо, а очень плохо.

Впрочем, изредка жизнь дарила Андрону некоторые развлечения.

Как-то раз, в погожий июньский день, Савенко вместе с лейтенантом Передерием меняли на «мертвом» дальномере ЛБВ или лампу бегущей волны. На памяти Андрона за последние два месяца они совершали эту трогательную процедуру уже третий раз, и каждый раз Сергей Передерий с гордостью сообщал, что этот сложный технический девайс стоит столько же, сколько новые «Жигули». Андрон постепенно начинал понимать, почему в его родном Смоленске нет колбасы и мяса…

С трудом вытащив тяжелый деревянный ящик, в котором находилась эта самая злосчастная лампа, Савенко уже в который раз столкнулся с нерешаемым парадоксом. На крышке ящика наличествовала приклеенная бумажка со строгим предупреждением: «Вскрывать строго по инструкции! Инструкция под крышкой!» Тяжело вздохнув, законопослушный Андрон приготовился в очередной раз грубо нарушить предписание и вскрыть ящик без всякой инструкции, как вдруг по «громкой» связи услышал команду оперативного дежурного: «Лейтенант Савенко! Срочно к командиру!»

Через пару минут Андрон уже стучался в кабинет комбата.

— Разрешите? Товарищ майор, лейтенант Савенко по Вашему приказанию., — начал было Андрон.
— Отставить! —  отмахнулся от уставных условностей Дегтярев, кроме которого в кабинете присутствовал также и начальник штаба.
— Значит так, Савенко. Вы должны незамедлительно выехать в бригаду! — приказал командир.
— Есть, товарищ майор! — четко ответил Савенко. — А зачем?
— Б.! Этих «пиджаков» невозможно научить нормальной воинской дисциплине! — вступил в разговор грубоватый начштаба. — Ну, какое твое дело, зачем?! Приказано — исполняй! И не задавай идиотских вопросов!
— Отставить, товарищ майор! — неожиданно встал на сторону лейтенанта комбат. — Вы, товарищ лейтенант, должны срочно доставить в бригаду очень важный груз. Возьмете мой «УАЗик», и до 19.00, максимум, должны быть в Ленпоселке.

Комбат подошел к Савенко и, глядя прямо в глаза, с какой-то необъяснимой тоской попросил:
— Ты только не подведи, лейтенант. Тут вопрос жизни и смерти…

Учитывая, что на часах было уже почти пять часов вечера, Андрон бегом помчался в автопарк.
Командирская машина уже выехала из боксов. Водитель комбата сержант Харитонов сидел на своем месте, а старшина роты прапорщик Иван Иваныч Огневой загружал в багажник две двадцатилитровые канистры.

— Что везу, Иваныч? — спросил Андрон, садясь на переднее сидение.
— Там эта., — задумался Огневой. — Горючка там. Бригада стоит без нее. Так что срочно, эта… Давай, в общем…

«Бензин, что ли? Или соляра? — подумал Андрон и удивился. — Чё там, ближе нигде не нашли?» Но размышлять было некогда, и они понеслись в Одессу…

Водитель Харитонов, русский парень, всю жизнь проживший в киргизском городе Ош и потому говоривший с чудным азиатским акцентом, свое шоферское дело знал хорошо. Поэтому они умудрились уложиться в очерченные комбатом временные рамки и около 7 часов вечера уже подъезжали к огороженной забором территории бригады. С внутренней стороны ворот довольно нервно прохаживался взад-вперед какой-то военный.

— Послушайте, товарищ! — окликнул его издали Андрон, высунувшись из открытой дверцы УАЗика. — Ворота откройте, пожалуйста. Мы из Арциза, по-срочному…

Офицер открыл ворота и, дождавшись момента, когда машина медленно пересекла границу части, решительно преградил ей дорогу.

И тут Андрону натурально поплохело. В офицере он узнал командира бригады подполковника Щербицкого, по слухам — родного племянника всемогущего не только на Украине, но и во всем Советском Союзе первого секретаря компартии республики Владимира Васильевича Щербицкого.

— Привез, лейтенант?!— почти что выкрикнул комбриг.
— Так точно, товарищ полковник! — отрапортовал Савенко.
— Где? — кратко уточнил Щербицкий.

Андрон с Харитоновым бросились к багажнику и извлекли из него две заветные канистры.

Командир открыл одну из них, легко поднес ко рту и изрядно отхлебнул. Андрон похолодел: «Как же это? Горючку?»

— Креплёное! — довольно крякнув, констатировал Щербицкий и повторил процедуру со второй канистрой.
— А здесь — сухое! — произнес он, ни к кому не обращаясь. — Молодец, Дегтярев!

Затем по-доброму посмотрел на Андрона и добавил:
— Ну, и ты, лейтенант, тоже молодец! Давай, быстренько дуй обратно. Только смотри, аккуратнее там…

Да, читатель, приказ комбата срочно доставить в бригаду груз, от которого напрямую зависела боеготовность части, касался сорока литров местного арцизского вина, к которому комбриг был очевидно неравнодушен.

Теперь Андрону стало понятно, почему имея в близких родственниках члена Политбюро ЦК КПСС, подполковник Щербицкий прозябал не первый год в мизерных для него должности и звании. Комбриг попросту непроходимо пьянствовал.

— Вот же, б., — тихо выругался Андрон, садясь в машину. Обратную дорогу он ехал молча и много думал.