Петр Салтыков
годы правления:

1708–1713
(первый Смоленский губернатор)

Первый смоленский губернатор — боярин Петр Самойлович Салтыков. Род Салтыковых берет свое начало от выехавшего из Пруссии в Новгород в начале XIII века Михайлы Прушанина. Его сын Терентий был боярином князя Александра Невского и участвовал в Невской битве. Непосредственный же родоначальник фамилии Салтыковых — потомок Прушанина в VIII колене, Михайло Игнатьевич Морозов-Салтык. В начале XVII столетия его правнук, боярин Михайло Глебович (по прозвищу Кривой) перешел на службу к польскому королю Сигизмунду III и получил от него большие поместья, близ Дорогобужа в принадлежавшем тогда Польше Смоленском воеводстве. Внуки Михайлы Глебовича вернулись в российское подданство после возвращения Смоленска России в 1655 году. Одним из них был Самуил Петрович Салтыков, отец будущего смоленского губернатора.

Возвышению рода Салтыковых в конце XVII века способствовало их родство с царской фамилией — двоюродная сестра Петра Самойловича Прасковья Федоровна была женой Ивана Алексеевича, брата Петра I.

Даты жизни первого смоленского губернатора точно неизвестны. В 80-х годах XVII века Петр Самойлович упоминается в чине стольника, в 1684 году ему вместе с братом Иваном было пожаловано село во Владимирском уезде в 386 дворов. В 1697 году возведенный в бояре Петр Салтыков был назначен воеводой в Смоленск. Петр I называл Петра Самойловича губернатором еще до принятия указа об учреждении губерний, например, в своем письме к Салтыкову от 24 февраля 1706 года, где просил его содействовать устройству засечной полосы от Смоленска до Пскова.

В 1693 году Петр I приказал Салтыкову построить на территории Вознесенского монастыря каменную двухэтажную церковь и колокольню при ней

Петр I неоднократно посещал Смоленск: в августе 1698 года; январе, марте и июле 1706 года; январе и октябре 1708 года. Известно, что в Смоленске, в Вознесенском монастыре, обучалась грамоте будущая жена царя Алексея Михайловича и мать Петра I, Наталья Кирилловна Нарышкина. По свидетельству летописца Никифора Мурзакевича, в 1693 году Петр Алексеевич приказали Салтыкову построить на территории Вознесенского монастыря каменную двухэтажную церковь и колокольню при ней, «что совершено было в два года». Во время урагана в августе 1697 года сильно пострадала и эта церковь, и многие другие постройки в Смоленске, в том числе крепостная стена. Сразу же после стихийного бедствия по указу Петра I была исправлена стена и кровли на житных амбарах и зданиях Вознесенского монастыря, остальные же последствия урагана повелено было ликвидировать позже.

Смоленская крепостная стена сильно пострадала во время урагана в августе 1697 года

Частые визиты Петра I в. Смоленск в начале XVIII века были связаны с активной внешней политикой монарха, в частности, с войной против Швеции за выход к Балтийскому морю. Смоленск являлся одним из главных мест, из которых монарх руководил строительством оборонительных сооружений на западных и юго-западных границах России. Эти укрепления (так называемые засеки, или засечные полосы) должны были преградить путь войскам шведского короля Карла XII, похвалявшегося «пройти чрез Смоленск, овладеть Москвою и дать в ней своим Генералам обеденный стол». В 1706 году по указанию Петра в Смоленске на правом берегу Днепра начали строить кронверк — земляное укрепление, защищавшее мост (построен в 1724 году). Смоленский воевода принимал активное участие в военно-хозяйственной деятельности российского монарха: помимо содействия устройству засек он руководил строительством грузовых и зажигательных судов, заготавливал провиант для армии, снаряжал в походы смоленскую шляхту.

По указу Петра I от 18 декабря 1708 года ко вновь образованной Смоленской губернии причислялись следующие города: Дорогобуж, Белый, Рославль, Вязьма, Серпейск, Масальск, Мещевск, Зубцов, Погорелое Городище, Старица, Козельск, Лихвин, Борисово Городище, Перемышль, Воротынск, «да из Киевской губернии приписать вместо Трубчевска Одоев…. Всего в Смоленской губернии 17 городов». Таким образом, при первом административно-территориальном делении России Смоленская губерния включала в себя территорию губернии по состоянию на начало XX века, южную половину Калужской и части Тверской и Тульской губерний.

Губернская реформа проводилась постепенно. В марте 1709 года всем воеводам и бурмистрам было предписано подготовить приходно-окладные и денежные книги, которые они должны были передать губернаторам в начале следующего, 1710 года. Кроме этого, воеводы и бурмистры обязывались ознакомлять вновь назначаемых губернаторов с порядком делопроизводства и предоставлять любые сведения по их требованию.

В 1710 году был упразднен приказ княжества Смоленского. К этому времени образовалась губернская канцелярия, к которой и перешли вопросы управления Смоленской губернией. Официальный указ о назначении смоленским губернатором бывшего смоленского воеводы, боярина Петра Самойловича Салтыкова, был издан 6 марта 1711 года.

Главным направлением деятельности Петра Самойловича как губернатора в 1711–1713 годах стал строжайший контроль за проведением рекрутских наборов (также, как и для остальных губернаторов на начальном этапе реформы). Такой вывод можно сделать, если обратить внимание на указ Петра I от 1 февраля 1711 года, предписывавший наказывать губернаторов как изменников и предателей Отечества за »невысылку рекрут к назначенному сроку».

В 1713 году Петр Самойлович Салтыков был перемещен на должность казанского губернатора, а в 1719 году из-за болезни вынужден был просить увольнения от службы. Вскоре после свой отставки он умер.

Личность Петра Салтыкова заметно выделялась на фоне других первых российских губернаторов. Все они были ближайшими соратниками (зачастую родственниками) Петра I и имели немалые заслуги перед Отечеством. И в то же время немногие из них отличались честностью. Причину массовых злоупотреблений первых губернаторов нельзя видеть только в недостаточности или нерегулярности выплаты им жалования — «классическом» оправдании во все времена не чистых на руку чиновников. Рост казнокрадства и взяточничества в эпоху больших преобразований вызывается общим цивилизационным кризисом, кризисом человека. В начале XVIII века люди поколения «птенцов гнезда Петрова» с жадностью стремились к научным знаниям и передовой культуре, «и не менее жадно — к личному обогащению, …проявляя чудеса трудолюбия и личной храбрости и не меньшие чудеса алчности и беззастенчивого грабительства». Петр Салтыков был представителем этого нового поколения. Но ему удалось найти разумный баланс между своими сугубо эгоистическими интересами и интересами, которые приходилось отстаивать, находясь на «государевой» службе.

Николай Репнин
годы правления:

1778–1782
(Смоленский и Орловский генерал-губернатор)

1782–1792
(Смоленский и Псковский генерал-губернатор)

По словам сенатора и известного мистика Ивана Лопухина, Репнин был «одним из тех великих мужей, истинных героев, любителей высочайшей добродетели, которых деяния читаются в истории с восторгом удивления и коих величию не понимающие совершенства добродетели не имеют силы верить». Один из самых ярких деятелей Екатерининского времени, весь жизненный путь которого был «отражением духовной жизни эпохи в лучших ее исканиях», Николай Васильевич Репнин находился на должности Смоленского и Орловского (а затем — Смоленского и Псковского) генерал-губернатора в 1778–1792 годах.

Княжеский род Репниных происходил от великого князя черниговского Михаила (XVII колено от Рюрика). Родоначальником Репниных стал его сын, Иван Михайлович Оболенский, по прозвищу Репня.

Дед Николая Репнина, Аникита Иванович (1668–1726) был ближайшим соратником Петра I, участником Северной войны и первым рижским губернатором. Сын Аникиты Ивановича, Василий Аникитьевич, был генерал-фельдцейхмейстером и обер-гофмейстером Двора великого князя Петра Федоровича, его воспитателем и заведующим шляхетным кадетским корпусом.

Николай Репнин родился 11 марта 1734 года, начальное воспитание получил под присмотром матери. В одиннадцатилетнем возрасте он был записан в лейб-гвардии Преображенский полк, а спустя три года получил первое боевое крещение, приняв участие в походе русской армии за Рейн под командованием своего отца. В 1749 году Репнин был произведен в прапорщики, в 1751 — в подпоручики гвардии, а два года спустя назначен полковым адъютантом Преображенского полка. После этого он несколько лет прожил за границей, где «получил дельное немецкое воспитание». С началом Семилетней войны (1756 год) Николай Васильевич вернулся в Россию и вступил волонтером в армию под командованием Апраксина. В год окончания войны Репнин был произведен в генерал-майоры (предыдущее его повышение состоялось в 1760 году, тогда он получил чин полковника).

Николай Репнин удачно совмещал военную деятельность с дипломатической. В июне 1762 года он был направлен в Пруссию «для переговоров о созыве конгресса в Берлине для соглашения с датским Двором голштинских дел». Репнин произвел на прусского короля огромное впечатление, понравившись ему «своей прямотой — настоящей, а не напускной, своим тактом, сдержанностью, отсутствием старания… выпытать что-нибудь в частном разговоре и своей сговорчивостью». Там он познакомился с боевой и дипломатической школами Фридриха II. В ноябре 1763 года Екатерина II назначила Репнина «полномочным министром в Польшу», где он в течение пяти лет управлял всеми польскими делами и фактически был «королем» при российском ставленнике Станиславе Понятовском. За свою дипломатическую деятельность Николай Репнин был награжден орденом святого Александра Невского и чином генерал-поручика.

С 1768 года до 1778 года Николай Васильевич участвовал в русско-турецкой войне, войска под его командованием неоднократно одерживали крупные победы над противником. В 1774 году он был произведен в генерал-аншефы и подполковники лейб-гвардии Измайловского полка и получил 50 тысяч рублей «на устройство денежных дел». В 1775–1776 годах Репнин возглавлял русское посольство в Турции.

Спустя почти два года после возвращения в Санкт-Петербург Репнин получил свое новое назначение: Смоленским, Орловским и Белгородским генерал-губернатором. Официальной датой назначения на эту должность можно считать 28 февраля 1778 года. В этот день состоялся именной указ Екатерины II, в котором Репнину повелевалось Орловскую губернию «не упуская времени объехать, и по данному от Нас примерному росписанию оной на 12 уездов на месте удобность их освидетельствовать, и как о сем, так и какие вновь города для приписания к ним уездов назначить нужно будет, Нам самолично представить».

По исполнению этого поручения, 5 сентября того же года Репнин получил новое задание: открыть Орловское наместничество.

В мае 1778 года Екатериной II были утверждены и переданы «для исполнения по оным» генерал-губернатору планы городов Смоленска и Гжатска. Но чтобы «регулированием улиц, новыми площадьми и новым казенным и публичным строением не подвергнуть нынешнего каменного и хорошего строения к ломке», эти планы были исправлены Репниным и вновь утверждены императрицей в ноябре 1779 года, вместе с планами других городов Смоленского и Орловского наместничеств.

В январе 1780 года императрица утвердила доклад Сената «О гербах городам Смоленского наместничества». В этом же году Екатерина II вместе с австрийским монархом Иосифом II посетила Смоленск. В Смоленске она пробыла три дня, однако этот краткий визит видоизменил административный центр города. Императрица указала смоленскому генерал-губернатору Николаю Репнину, что присутственным местам «не приличествует находиться рядом с обывательскими домами невзрачной наружности». Генерал-губернатор, пользуясь случаем, «испросил» от императорского двора средства на переустройство Блонье, которое было превращено в площадь для обучения войск («плац-парад»); «обывательские дома» отсюда перенесли в Солдатскую Слободу (район между современной улицей Дзержинского и Чуриловским оврагом). На Блонье, перед площадью выстроили шестнадцать двухэтажных зданий — «девять корпусов для судебных мест, а прочие домы употреблены для пребывания Генерал-Губернатора, Губернатора, Вице-Губернатора, для приватных особ, под Аптеку, под Банковую Контору и для зала Дворянского собрания». По отбытию из Смоленска императрица удостоила Николая Васильевича"милостивым рескриптом» за «…виденное повсюду благое устройство и следы точного исполнения ее установлений».

В мае 1781 года указом Военной коллегии Николай Репнин был пожалован в генерал-адъютанты и в этом же году вместо Орловского получил в управление Псковское наместничество. В марте 1783 года, сохраняя должность Смоленского и Псковского генерал-губернатора, назначен командующим резервными войсками в Польше. Годом ранее он был награжден орденом святого Владимира I класса, в 1784 году — бриллиантовыми знаками Андрея Первозванного.

Генерал-губернатор Репнин «испросил» от императорского двора средства на переустройство Блонье, которое было превращено в площадь для обучения войск

Время генерал-губернаторства Николая Репнина совпало с новым этапом в развитии грамотности и просвещения в России. Согласно «Учреждению» 1775 года, в каждом наместничестве открывались приказы общественного призрения, которые кроме заведования благотворительными учреждениями осуществляли «попечение и надзирание о установлении и прочном основании народных школ». Народные («градские») школы в городах Смоленского наместничества были открыты в 1779 году в самом Смоленске, Вязьме, Рославле, Белом. Будучи высшим представителем правительственной власти в Смоленском наместничестве, Репнин заботился об увеличении численности учащихся. Именно такое пожелание он высказал градскому главе Вязьмы Лаврентию Гайдукову после того, как сам провел экзамен ученикам местной школы (оставшись при этом довольным их познаниями) в 1780 году.

Высочайшим указом от 12 августа 1786 года всем российским генерал-губернаторам предписывалось открыть в управляемых ими наместничествах всесословные и бесплатные народные училища. Открытие двадцати пяти Главных народных училищ в губернских центрах было приурочено к очередной годовщине со дня коронации императрицы (22 сентября).

Открытие народного училища в Смоленске, состоявшееся 22 сентября 1786 года, проходило с «необычайным торжеством». В церемонии открытия кроме самого Репнина принимали участие епископ Смоленский и Дорогобужский Парфений, правитель Смоленского наместничества Платон Храповицкий, члены приказа общественного призрения и другие «виднейшие в городе лица». Ученики для смоленского народного училища в количестве сорока восьми человек были «взяты силою власти» из упраздненной градской школы. Расположилось же училище в бывшем доме наместнического правления, переданном после постройки присутственных мест на Блонье приказу общественного призрения (место, где ранее находилась приказная изба, а затем губернская канцелярия: на пересечении современных улиц Большая Советская и Козлова). Кроме Главного народного училища в Смоленске подобные учебные заведения в 1786–1788 годах были открыты в Поречье, Вязьме, Гжатске, Рославле, Белом.

По окончании очередной русско-турецкой войны (1787—1791 гг.), в которой Николай Репнин принимал участие, оставаясь Смоленским и Псковским генерал-губернатором, он подал императрице прошение об отставке, которое было удовлетворено 16 января 1792 года.

Николай Репнин был женат на княгине Наталии Куракиной, от брака с которой у него было три дочери и один сын, умерший в 1774 году. Указом Правительствующему Сенату от 12 июня 1801 года Александр I предписал «чтобы родной внук князя Репнина, князь Николай Волконский принял его фамилию» и разрешил взять фамилию Репнина внуку Николая Васильевича (по дочери Александре), Николаю Волконскому, дабы «да род князей Репниных, столь славно Отечеству послуживших, с кончиной последнего в оном не угаснет, но, обновясь, пребудет навсегда с именем и примером его».

Николай Хмельницкий годы правления:

1829–1837
(Смоленский гражданский губернатор)

Николай Иванович Хмельницкий был прямым потомком гетмана Украины Богдана Хмельницкого. Несмотря на свои заслуги, род Хмельницких не попал в ряды малороссийской знати, его украинские владения были даже конфис-кованы московским правительством. В конце XVIII века императрица Екатерина II, «отчасти осознавая несправедливость такого положения», распорядилась выдать крупное единовременное денежное пособие прямому потомку Богдана — Ивану Парфеновичу Хмельницкому. На эти средства им вскоре в 3-й Адмиралтейской части Петербурга был построен дом, в котором 11 августа 1789 года родился будущий смоленский губернатор.

Отец Николая, доктор философии Кенигсбергского университета Иван Парфенович Хмельницкий, всю свою жизнь посвятил науке. Его магистерская и докторская диссертации под названием «Рассуждения об основаниях философических» и «Опровержение на одно рассуждение Шлегеля» были напечатаны на латинском языке в 1762 году в «Гамбургских ведомостях».

Службу Николай начал в десятилетнем возрасте в 1799 году, когда был зачислен канцеляристом в канцелярию министерства уделов. Через три года его произвели в сенатские регистраторы, а по окончанию кадетского корпуса он был определен с тем же чином в Государственную коллегию иностранных дел. Хмельницкий в совершенстве владел французским и немецким языками — и в 1806 году он числится уже переводчиком коллегии.

19 февраля 1808 года Николай Хмельницкий получил высочайшее повеление от императора Александра I отправиться «для иностранной переписки» к главнокомандующему Финляндской армией, генералу от инфантерии, графу Буксгевдену; в июле этого же года его произвели в коллежские асессоры. В январе 1811 года Хмельницкий по собственному прошению был уволен из коллегии иностранных дел и определен на службу в департамент министерства юстиции. На новом месте он пробыл недолго, в связи с начавшейся войной с Францией в июле 1812 года вступил в Санкт-Петербургское ополчение и сначала находился при главнокомандующем фельдмаршале князе Кутузове-Смоленском, назначившим его своим адъютантом, а потом в этой же должности — при преемнике Кутузова бароне Меллере-Закомельском.

По окончанию военной кампании в конце 1814 года Николай Хмельницкий был определен в департамент министерства юстиции к прежнему месту службы. Начиная с этого времени и вплоть до своего назначения в Смоленск, Хмельницкий активно занимался литературным творчеством. Каждый год, до самого назначения смоленским губернатором, он ставил на петербургских сценах свои комедии и водевили, обретая все больший успех у зрителя.

В 1829 году водевиль Хмельницкого «Новый Парис» был сыгран на сцене Императорского театра в Москве.

Отдельные элементы сюжетов произведений Хмельницкого заимствовали и обыгрывали Пушкин и Гоголь. Творчество Хмельницкого подготовило почву для появления комедии Грибоедова «Горе от ума».

Но вернемся к его служебной карьере. В 1818 году петербургский генерал-губернатор граф Милорадович пригласил Хмельницкого на должность экспедитора в свою канцелярию. Довольно скоро Николай Иванович стал правителем канцелярии петербургского военного губернатора. Покровительство со стороны высокопоставленного графа не было беспричинным. Хмельницкий, руководя канцелярией петербургского военного губернатора, подготовил и издал «справочник, необходимый для каждого администратора и юриста» — «Руководство к ведению русских законов». Это была одна из первых попыток обобщения и систематизации русского законодательства (первое издание Свода Законов Российской Империи вышло только в 1842 году).

В августе 1824 года Николай Хмельницкий по собственному прошению был уволен из канцелярии петербургского генерал-губернатора и назначен в министерство внутренних дел для исполнения особых поручений, суть которых сводилась к периодическим ревизиям разных губерний.

События на Сенатской площади Петербурга в декабре 1825 года лишили Хмельницкого высокого покровителя. В феврале 1826 года Николай Иванович сам отважился обратиться с прошением к Николаю I: «…повелите ВСЕМИЛОСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ! согласно воле покойного Графа Михаила Андреевича определить меня с чином Действительного Статского Советника в Обер-Прокуроры Правительствующего Сената, или же Губернатором в какую-либо из Великороссийских Губерний, каковую должность, по близкой известности мне части Губернского Управления, я бы мог выполнять с лучшим успехом…».

Только через три года, 24 февраля 1829 года, последовал высочайший ответ: «…находящемуся не у дел Статскому Советнику Хмельницкому ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ ПОВЕЛЕВАЕМ быть в должности Смоленского гражданского губернатора».

Смоленская губерния к концу 20-х годов XIX века все еще не могла оправиться от разорения, причиненного ей во время наполеоновского нашествия. Хмельницкий, прибыв в мае 1829 года в Смоленск (как сообщает дореволюционный краевед Иван Орловский), «был неприятно поражен разоренным видом Смоленска, его пустырями, грязными площадями, развалинами стены и башен». Обстоятельный доклад о бедственном положении дел был представлен новым губернатором императору Николаю I, бывшему в том же 1829 году проездом в Смоленске. 6 января 1830 года монарх подписал указ, согласно которому смолянам была выдана беспроцентная ссуда в 1 миллион рублей на 15 лет для «постройки обывательских домов и… других зданий и учреждений, которые могут приносить доходы». При помощи этой ссуды всего было «воздвигнуто вновь и исправлено» 32 каменных и 246 деревянных домов. Центральные улицы Смоленска при Хмельницком замостили камнем и кирпичным щебнем, в губернском и некоторых уездных городах были перестроены мосты.

Эпицентром «строительной лихорадки», начавшейся с приходом молодого и инициативного губернатора, несомненно, являлся губернский центр. В 1830 году, во время проезда через Смоленск императора, Николай Хмельницкий исходатайствовал у него позволение устроить сад на пустыре в самом центре города. Это место с екатерининских времен использовалось для муштровки смоленского гарнизона. Новый губернатор добился переноса места для плац-парада близ Королевской крепости, а у себя под окнами разбил сад, сохранившийся до сегодняшних дней и известный смолянам под названием «Блонье».

Губернатор Хмельницкий разбил сад Блонье, сохранившийся до сегодняшних дней

В 1831 году в Смоленске построили каменные здания 1-й и 2-й полицейских частей, в 1832 году — 3-й части (располагались они в соответствующих районах города). В этом же году было окончено строительство военного госпиталя в Заднепровье.

В 1832 году губернская администрация решила восстановить Молоховские ворота, лежавшие в руинах со времен наполеоновского нашествия. Строители, производившие расчистку развалин, нашли икону Благовещения Божьей Матери, ранее стоявшую над воротами. В том, что икона двадцать лет пролежала в земле и сохранилась, смоляне «усмотрели чудо, как бы некоторый перст Божий, указующий совершить благое дело». Хмельницкий написал докладную записку от 3 сентября 1832 года на имя министра внутренних дел с просьбой «исходатайствовать высочайшее соизволение на постройку церкви над Молоховскими воротами». План и фасад церкви (весь внешний вид которой органично вписывался по стилю в крепостную стену) были утверждены Николаем I.

В 1832 году губернатор Хмельницкий решил восстановить Молоховские ворота, лежавшие в руинах со времен наполеоновского нашествия

Николай Хмельницкий, будучи «человеком истинно просвещенным», заботился не только о строительстве и внешнем преображении Смоленска. В 1831 году стараниями губернатора была открыта смоленская губернская библиотека — одна из первых провинциальных библиотек. Ее книжный фонд комплектовался с помощью пожертвований. С просьбой прислать книги и журналы Хмельницкий обратился ко многим издателям и литераторам: Полевому, Погодину, Жуковскому, Гнедичу, Булгарину, Крылову, Хвостову и другим. Подобная просьба была адресована и Пушкину.

С именем Хмельницкого связана первая в России губернская выставка ремесленных и мануфактурных изделий, открытая в Смоленске в 1833 году.

На рубеже 20-30-х годов XIX века центральное правительство уделяло Смоленску значительное внимание. Неизвестно, было ли это связано только с личностью широко известного в столичном обществе губернатора, или же правительство «вспомнило» о заслугах смолян в войне 1812 года, но деятельность Хмельницкого по обустройству Смоленска встречала в то время у вышестоящих властей всяческую поддержку.

3 сентября 1832 года в Смоленск вновь прибыл Николай I. В этот визит он посетил Успенский собор, осмотрел новый госпиталь, тюремный замок и школу кантонистов, сделал пожертвование на обновление памятника Энгельгардту. Император остался «доволен старанием губернатора Хмельницкого за обстройку города» и позже прислал ему «звезду» — орден святого Станислава I степени. А в 1836 году (правда, в это время Хмельницкий был уже не на самом лучшем счету у центральных властей) смоленский губернатор получил особое вознаграждение, полагавшееся чиновникам за долгую государственную службу — так называемую аренду, в виде закреплявшихся за ним на двенадцать лет земель из казенного фонда.

Трагедия Хмельницкого-губернатора заключается в том, что он, пытаясь сократить «временной» разрыв между столицей и смоленской провинцией в экономическом, политическом, культурном и иных отношениях, «случайно» опередил и саму николаевскую эпоху…

Но почему же Хмельницкий, несмотря на наличие реальных положительных сдвигов в жизни губернии (в первую очередь, конечно, в жизни самого Смоленска), постепенно перестал пользоваться поддержкой центра, и в конце концов даже попал на скамью подсудимых? Просвещенный характер деятельности инициативного губернатора не мог соответствовать общему консервативно-полицейскому духу николаевского времени. Хмельницкий «не сходился по службе» с местными чиновниками, вызывал недовольство православного духовенства за либеральное отношение к «зловредным плевелам раскола», а помещиков — за «невнимательность к сословию дворян». Отсюда множество доносов на него в адрес Третьего отделения под управлением небезызвестного Бенкендорфа.

Весной 1834 года наступил, как тогда казалось Хмельницкому, предел его возможностей. Спустя ровно пять лет после своего назначения в Смоленск, он подал прошение об отставке. Поводом, заставившим губернатора просить увольнения от службы, стали возникшие между ним и министерством внутренних дел разногласия по делу об «устройстве в губернии лучшего сообщения» — строительстве шоссе Смоленск-Москва.

Однако отставка Хмельницкого не была принята вышестоящими властями, поступившими в соответствие с поговоркой «коней на переправе не меняют». В итоге дело со строительством злополучного московского шоссе стало самым громким в плане «злоупотреблений» губернской администрации и последним в служебной карьере Хмельницкого.

Вести линию шоссе правительство предполагало через Дорогобуж и Медынь к Малоярославцу, но, по ходатайству Хмельницкого, осенью 1836 года Николай I дал согласие на строительство дороги через Вязьму и Гжатск. К лету 1837 года был проложен участок шоссе протяженностью немногим более сорока верст, от Смоленска до Соловьева перевоза. Каждая верста дороги обошлась примерно в 35 тысяч рублей, что было на порядок дороже, чем в среднем по европейской части России. Такая дороговизна объяснялась гористым рельефом и сложным профилем дороги, требовавшим «больших выемок и насыпей». Несмотря на то, что смета была утверждена самим правительством, известно высказывание Николая I по этому поводу, что «дешевле обошлось бы вымостить эту дорогу серебряными рублевиками, чем камнем».

Николая Хмельницкого в июле 1837 года высочайшим указом перевели на должность архангельского губернатора.

Деятельность Хмельницкого по обустройству Смоленска встречала в то время у вышестоящих властей всяческую поддержку.

Однако дорога от Смоленска до Соловьева перевоза оказалась построенной только на бумаге. В сентябре 1837 года губернский предводитель дворянства Аничков написал генерал-губернатору Дьякову письмо, в котором указывал на «беспорядки при устройстве шоссе». Дело в том, что изменение направления шоссе произошло тогда, когда строительные работы шли уже полным ходом и »назначение самой линии на дистанции к Соловьеву во многих местах произведено было вдвойне, отчего жители понесли двойную потерю как в истоптанном хлебе, так и в срубленном напрасно лесе для просеков, оказавшихся после ненужными», очень часто совсем оконченная и усыпанная камнем дорога через некоторое время подвергалась новой съемке или насыпи. «При таком распоряжении, кроме напрасной потери во времени, напрасно издерживается капитал», — делал вывод в своем донесении генерал-губернатору предводитель дворянства. Учрежденная Дьяковым «Комиссия для расследований действий Местного Начальства по работам Смоленского Шоссе» нашла еще множество нарушений, связанных с многочисленными обсчетами работников со стороны двух основных подрядчиков — купцов Пестрикова и Зуева. Контракты с ними были признаны недействительными, на этом работа следственной комиссии прекратилась.

Но даже построенные участки дороги «не пережили» весеннего половодья 1838 года.

В марте 1838 года была сформирована новая, теперь уже «высочайше утвержденная» комиссия «для открытия злоупотреблений по производству работ на Смоленском шоссе». По итогам работы комиссии, в ноябре 1838 года Николай I повелел передать строительство шоссе «как в искусственном, так и в хозяйственном отношениях в непосредственное распоряжение Главного Управления Путей сообщения и Публичных зданий». Одновременно императором было сделано распоряжение о том, чтобы «оказавшихся виновными в злоупотреблениях по устройству Смоленского шоссе бывшего Смоленского Гражданского губернатора действительного статского советника Хмельницкого, смотрителя шоссе подполковника Шванебаха, комиссара Рачинского и подрядчика Пестрикова посадить в казематы Санкт-Петербургской крепости и предать немедленно военному суду при здешней Ордонанс гауптвахте».

История со строительством шоссе очень сильно подорвала здоровье Николая Ивановича. Из крепости, спустя полгода, он вышел почти ослепшим и сразу же отправился за границу. Дальнее путешествие несколько воодушевило и ободрило его, хотя само лечение успеха не имело. Вернувшись из-за границы, Николай Хмельницкий прожил недолго. Умер он 8 сентября 1845 года и был похоронен на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.

Губернатор Николай Хмельницкий — явление, принадлежащее к принявшей российской властью идее Карамзина о том, что надо «искать людей… в особенности для мест губернаторских», а не заниматься изобретением новых государственных структур. Но жизнь центра и российской глубинки всегда протекала в разном историческом времени. И трагедия Хмельницкого-губернатора заключается в том, что он, пытаясь сократить «временной» разрыв между столицей и смоленской провинцией в экономическом, политическом, культурном и иных отношениях, «случайно» опередил и саму николаевскую эпоху.

Александр
Лопатин годы правления:

1871–1880
(Смоленский губернатор)

Спустя два года после назначения в Смоленск нового губернатора на месте заросшего пустыря, некогда называвшегося Комендантским плац-парадом (близ Королевской крепости), появился прекрасный сад. «Пруд был очищен и заполнен водою. Через него был перекинут изящный мостик, опиравшийся на две арки и небольшой островок посредине пруда. На бастионах были разбиты цветочные куртины в виде звезд, полумесяцев и других фигур… Для всхода на бастионы проделаны каменные и деревянные лестницы. В укромных уголках устроены таинственные гроты. На бастионах и валах выросли красивые беседки разных форм и стилей. Перед ними, на площадках бастионов, у лестниц и пруда, поставлены статуи античных богов. С одного бастиона на другой перекинут воздушный мостик, тюрьма уничтожена и превращена в буфет. Остатки старинных казематов приведены в порядок и получили романтический вид таинственных развалин. Среди них на видном месте был вставлен камень с таинственной надписью „кабогралло“. Все это в соединении со старинными валами, стенами и подземельями должно было настраивать фантазию посетителей сада на романтический лад. Словом, саду был придан двоякий характер: наряду с эстетической стороной, с площадками для гулянья, цветами, статуями, беседками, с которых открывались чудные виды, сохранен был и элемент исторический, как это имеет место в лучших исторических уголках Германии и Швейцарии. Современники рассказывают, что подобный сад трудно было найти тогда в другом каком-нибудь городе России…», — так описывал этот сад смоленский историк Иван Орловский.

Лопатинский сад. Среди остатков старинных казематов на видном месте был вставлен камень с таинственной надписью «Кабогралло»

В 1873 году по ходатайству Смоленской Думы саду было присвоено наименование «Лопатинский», которое он носит до сих пор. Увековеченное в названии сада имя Александра Григорьевича Лопатина осталось в памяти многих поколений смолян не только благодаря его «попечению» в устройстве «роскошного уголка» и «лучшего украшения города», но и за многие другие заслуги, речь о которых пойдет ниже.

Александр Лопатин носил звание почетного гражданина Гжатска, Красного, Дорогобужа, Поречья, Смоленска, Рославля. Его с полным правом можно назвать одной из самых деятельных и ярких фигур среди всех смоленских губернаторов.

Родился Александр Лопатин 23 апреля 1818 года в родовом имении Лопатиных, находившемся в селе Сергеевское Торопецкого уезда Псковской губернии. Получив домашнее образование, Лопатин двенадцать лет состоял на военной службе: начал ее в 1835 году унтер-офицером в лейб-гвардии Преображенского полка, а был уволен «за болезнью» в звании капитана в 1847 году. За время службы неоднократно удостаивался «монарших благоволений».

Вскоре после обнародования манифеста об освобождении крестьян от 19 февраля 1861 года псковский губернатор назначил Александра Лопатина сначала мировым посредником Торопецкого уезда, а вскоре членом губернского по крестьянским делам присутствия. Крестьянскими делами Лопатин занимался семь лет, успешно зарекомендовав себя на поприще гражданской службы. В декабре 1868 года он был переведен в ведомство министерства юстиции «чиновником за обер-прокурорский стол сверх комплекта» с переименованием из военного чина подполковника в надворные советники. В том же году Лопатин был откомандирован в Киев «исправлять должность» губернского прокурора. В 1869 году он получил чин статского советника, год спустя — действительного статского советника. Именным высочайшим указом, данным Правительствующему Сенату 17 июля 1871 года, Александр Лопатин был назначен смоленским губернатором.

В 70-е годы XIX столетия в Смоленской губернии прошли еще две важные реформы, являвшиеся составной частью Александровских преобразований: городская и военная. Первая реформа привела к созданию выборного городского самоуправления, а вторая, ликвидировав рекрутскую систему, ввела всесословную воинскую повинность.

Рекрутские наборы в Смоленской губернии по ходатайству Лопатина были отменены в 1872 году, на два года раньше, чем в целом по России. Вообще, в его личную заслугу можно зачесть и многое из того, что появилось нового в городах губернии в 70-е годы позапрошлого столетия. Уже в 1871 году была устроена телеграфная линия Москва-Смоленск со станциями в Вязьме и Гжатске, а два года спустя смоленский телеграф имел связь со 114 телеграфными станциями России и Европы. В 1874 году «для содействия пожарной команде при тушении пожаров» в Смоленске было создано пожарное общество, членом которого являлся и губернатор. Лопатин принимал личное участие в составлении смоленской Думой правил «по предметам городского благоустройства» (1872 год). В 1878 году он «выхлопотал» у правительства право беспошлинного ввоза в Смоленск из-за границы «тысячи семисот пудов чугунных труб и ста пудов частей фонтанов» для строившегося водопровода. Он являлся инициатором создания в Смоленске сада, о котором говорилось выше, а также одним из инициаторов сооружения памятника композитору Глинке (установлен в 1885–1887 годах).

За время губернаторства Александра Лопатина количество промышленных предприятий Смоленщины увеличилось с 806 до 982 штук. Понимая, как много значит для экономики губернии налаживание транспортных связей, Лопатин уделял большое внимание строительству дорог. В ноябре 1871 года был введен в эксплуатацию Смоленско-Брестский участок железной дороги, а в 1878 году открыто движение поездов по второму пути дороги Москва-Брест.

Много внимания Лопатин уделял развитию образования и здравоохранения. Во время его губернаторства в Вяземском уезде открылась Алферовская учительская семинария, мужские прогимназии в Рославле и Белом, городские училища в Вязьме, Духовщине, Смоленске, Красном. В 1877 году в Смоленске открылось первое реальное училище, расположившееся в специально построенном для него здании у сада Блонье. Всего же за время управления Лопатиным губернией на Смоленщине появилось 63 новых учебных заведения (в том числе восемь женских гимназий в уездных городах), а количество учащихся увеличилось более чем в полтора раза: с 9717 человек в 1871 году до 15828 в 1879 году.

В год назначения Александра Лопатина смоленским губернатором в губернии свирепствовали две эпидемии: тифозной горячки и холеры. Из-за малочисленности больниц и отсутствия медикаментов от болезней умирали сотни людей. Для принятия мер по ликвидации эпидемических заболеваний Лопатин неоднократно ходатайствовал перед правительством о выделении кредитов. Получаемые средства шли на открытие временных холерных отделений в больницах, на увеличение штата «медицинских чинов», на закупки лекарств для населения.

Многие положительные личные качества Лопатина, сострадание к ближнему и желание помочь страждущим отчетливо проявились в благотворительной

деятельности. В 1872 году его стараниями в Смоленске начало действовать благотворительное общество. Содержалось оно за счет личных пожертвований (первый крупный взнос сделал сам губернатор) и средств, получаемых от платных концертов, любительских спектаклей, лотерей. Первым деянием общества стало открытие в Смоленске бесплатной лечебницы «для приходящих», услугами которой впоследствии ежегодно пользовалось несколько тысяч человек. Вторая такая же лечебница в 1879 году появилась в Вязьме. Годом ранее благотворительное общество открыло приют для малолетних мальчиков, родители которых находились в тюрьме. За счет средств общества также содержались богадельня для престарелых женщин, «бесплатная чайная для народа», получали питание и белье инвалиды, сироты, солдатские вдовы.

Кроме этого, в 1872 году в Смоленске на средства городских банкиров Пестрикова и Ланина открылась богадельня «для призрения неимущих средств к существованию, престарелых, увечных и неизлечимо больных обывателей обоего пола», а при местном отделении общества попечения о больных и раненых воинах — община сестер милосердия. С 1874 года в губернском центре стала действовать «женская рукодельная школа для бедных девиц», куда принимали девочек из неимущих семей с двенадцатилетнего возраста.

Лопатинский сад получил свое название в 1873 году по ходатайству Смоленской Думы

От обязанностей смоленского губернатора Александр Лопатин был освобожден по состоянию здоровья 3 марта 1880 года. В день проводов из Смоленска (23 мая) городская Дума приняла постановление о присвоении ему звания почетного гражданина Смоленска «в знак признательности к девятилетней деятельности… и во внимание к его заботам о нуждах населения города, выразившемся в его покровительстве и личном участии в местных благотворительных учреждениях и в постоянной его готовности помочь бедным и нуждающимся…" (это постановление было утверждено императором 29 сентября 1880 года). Сами проводы описывались современниками так: «…Старожилы не помнят более теплых, задушевных провод, более искренних, хоть и не шумных оваций правителю губернии. Вся платформа была покрыта публикой: служащими, купцами, волостными старшинами… Букетами, хлебом-солью и добрыми словами напутствовали собравшиеся около Александра Григорьевича… На платформе были ученицы рукодельной школы, основанной и окрепшей заботами А. Г. Лопатина, его провожали детский приют и приют для мальчиков…».

Супруга Лопатина скончалась еще до 1871 года, оставив троих сыновей (Бориса, Григория, Александра) и дочь Капитолину. После отставки Александр Лопатин возвратился в село Сергеевское Торопецкого уезда Псковской губернии. Скончался он 1 декабря 1890 года. Похоронен на семейном кладбище родового имения.