Митрополит Исидор: «Поесть студенческий хлеб» полезно даже для архиерея»

Эта беседа с митрополитом Смоленским и Дорогобужским Исидором состоялась в последних числах декабря 2017 года. Изначально мы планировали поговорить об итогах уходящего года и планах на 2018–й, но тема осмысления событий столетней давности (Октябрьской революции 1917 года) и напрашивающиеся параллели с настоящим вывели разговор далеко за рамки итогов и планов.

Это наша вторая встреча с владыкой Исидором в подобном формате, поэтому мы уже знали, что получим совершенно искренние ответы не только по вопросам веры, места и роли Церкви, но и по самым актуальным темам жизни современного общества.

— Владыка, давайте попробуем подвести итоги года и поговорить о будущем. Чем ознаменован 2017–й для Русской Православной Церкви и Смоленской епархии, в частности?

— Милостью Божией этот год был наполнен, большей частью, приятными событиями. Тем не менее, не могу не отметить, что ушедший год стал годом столетия начала трагических событий, едва не ввергших нашу Родину в небытие.

Но для Церкви это столетие связано не столько с осмыслением ужасов того времени, а, в первую очередь, с именами новомучеников и исповедников, героизмом наших воинов–защитников, научными достижениями и победами страны.

В декабре 2017 года мы особо почтили 80–летие мученической кончины святителя Серафима (Остроумова), архиепископа Смоленского и Дорогобужского, который духовно возглавляет сонм всех пострадавших за веру на Смоленской земле. В 2018 году мы будем вспоминать столетие расстрела царской семьи...

— Если уж мы упомянули столетие Октябрьской революции, сложно воздержаться от аналогий с нынешним временем. Именно поэтому Церковь обращает на них особое внимание?

— Совершенно верно. В наше время, осмысляя чудовищную попытку построения в XX веке «нового мира» без Бога, мы вновь, как и тогда, сталкиваемся с силами, стремящимися посеять несогласие и вражду в российском обществе, ниспровергнуть вековые государственные устои и основы семейной, гражданской и религиозной жизни. И сегодня все мы призваны отстаивать высокие нравственные нормы человеческого бытия, стремиться к созиданию мира и гражданского согласия.

К сожалению, за прошедшее столетие имели место события, не очень приятные и в целом для России и народа, и для Русской Православной Церкви, в частности. Октябрьская революция сокрушила судьбы очень многих людей, переломила хребет той государственной системе, которая существовала. Очень многие пострадали, потому что не были готовы к этим революционным событиям.

Но они произошли, это уже исторический факт. Поэтому наша главная задача (о которой говорил и президент Владимир Путин, и Святейший Патриарх Кирилл) состоит в том, чтобы, осмыслив прошлое, вынести из него необходимые уроки, не повторяя уже совершенных ошибок.

— Сейчас нередко можно услышать, что позиция Церкви, ее молчание в смутное время способствовали тому, что все так случилось…

— Не совсем точно это отражает те реалии событий... В то время Церковь управлялась государством. Голос Церкви не был настолько слышен, как того хотела сама Церковь, из–за того, что она была под давлением государства. И как только это давление снизилось, стало возможным избрание Патриарха, коим стал Святейший Патриарх Тихон (Белавин).

Многие иерархи в дореволюционный период отмечали, что преподавание Закона Божьего в школах, и в целом миссия Церкви в светском обществе не настолько была сильна, как того хотелось бы из–за государственного регулирования этой деятельности.

Если мы говорим о системе образования того времени, то выхолащивалась религиозность. Все общество бредило европейскими ценностями, которые были далеки от религиозности, быть верующим в некоторых слоях интеллигенции было неприлично…

Вместе с тем, осмысляя столетие тех событий, Церковь видит и свою роль, и смело говорит о тех недостатках, которые были и в церковной жизни… Мы не говорим о жизни святых. Мы говорим, что и в церковной деятельности были какие–то недоделки, перегибы. Мы говорим о том, что была недостаточна проповедь, что она где–то была формальной и не доходила до сердец и умов слушающих людей… И многое–многое другое, что не принесло тогда духовного отрезвления людям. То есть, целый комплекс вопросов сыграл свою роль в том, что голос Церкви был недостаточно слышен.

— Проводя параллели с сегодняшним днем… Если бы вдруг возникли угрозы, подобные тем, столетней давности, должен ли будет прозвучать голос Церкви? Должна ли она будет дать оценку ситуации и обратиться к народу? И может ли она это сделать?

— Это происходит, собственно, постоянно. Церковь все время обращается к народу, призывая его любить Отечество. Призывает бизнес к тому, чтобы быть честным. Призывает врачей, учителей, представителей силовых структур к ответственному служению.

То есть, это происходит по всем направлениям миссии Церкви в обществе. И Святейший Патриарх Кирилл обращается к народу и к власти не только в своих проповедях, но и с трибуны Федерального Собрания, и в ходе работы международных Рождественских образовательных чтений. Эффективной площадкой для диалога является Всемирный Русский Народный Собор. Существуют постоянно действующий президентский межрелигиозный Совет. Много и иных механизмов для соработничества на общецерковном и общероссийском уровне.

Действительно, механизмов взаимодействия выработано такое большое количество, что иногда Церковь обвиняется в сращивании с государственной властью. Некоторыми  так называемыми «друзьями» Церкви представляется так, что Патриарх является неким механизмом в государственных руках. Это неправда. Что тут скажешь? Те, кто ищет повод, стараются его находить…

Церковь считает своей сферой ответственности служение в обществе. Она по сути является частью общества. Церковь — это народ Божий.

Поскольку Церковь живет в пространстве общественной жизни, а общественная жизнь неотделима от того, что делает государственная власть, то во многом Церковь включена в эти процессы. Исключая политические.

Сейчас, когда активно ведется предвыборная кампания, Церковь разъясняет, что она по своей природе отделена от государственной системы управления и не считает возможным участие в какой–либо политической борьбе, не может принимать чью–либо политическую позицию. Однако Церковь напоминает всем участникам политических процессов, что каждый должен нести ответственность за судьбу страны, и эта политическая работа не должна противоречить тем принципам, которые служат созиданию, укреплению.

— Кстати, говоря о миссии Церкви в обществе… Один из показательных примеров — ситуация с обменом пленными на Донбассе. Когда на межгосударственном уровне процесс зашел в тупик, именно Святейший Патриарх Кирилл инициировал возобновление диалога по пленным.

— Благодарю вас, Светлана Николаевна, за этот важный акцент. Действительно, в процессе переговоров, связанных с освобождением пленных, Русская Православная Церковь принимает самое активное участие. Это участие не носит никоим образом никакого политического оттенка, оно связано с конкретной черновой работой, с освобождением конкретных людей по разные стороны баррикад, где они находятся в плену, и возвращением их домой. Пленных много, к сожалению. Церковь считает своим долгом принимать участие и в такой вот миротворческой миссии.

Кстати, возвращаясь к теме встречи Патриарха и папы Римского, некоторыми «ревнителями» было заявлено, что Святейший Патриарх пожертвовал своей репутацией, согласивших на такую встречу. Они не понимали, что никаких личных интересов, и уж тем более политических, у Патриарха не может быть. Он делает лишь только то, что принесет пользу Церкви и конкретным людям.

Поэтому Патриарх встретился с главой католической церкви, чтобы напомнить всему миру о недопустимости молчания и бездействия, когда происходит убийство христиан на Ближнем Востоке. Нельзя было допускать, чтобы террористы безнаказанно убивали людей разных национальностей и религиозных убеждений.

К счастью, и та встреча, и изменившаяся после нее международная политика, а также решительные шаги по противодействию терроризму со стороны Российской Федерации — все это в совокупности сыграло свою положительную роль.

И такие сферы Церковь, безусловно, считает зоной своей пастырской ответственности.

— В начале нашей беседы вы упомянули о расстреле царской семьи… Владыка, но как, будучи помазанником Божиим, царь Николай II мог отречься от престола? Вот  просто в голове не укладывается…

— Мне сложно давать оценку. Не располагаю точными историческими данными. Для меня этот эпизод является поводом для глубоких размышлений и недоумений. Но сама история отречения от власти требует дополнительного изучения. Понимал ли государь как глубоко церковный человек, что помазание на царство как таинство Церкви священно? Конечно, он прекрасно понимал.

Но обществу хотелось слышать то, что хотелось слышать, и другого оно не принимало. Обратите внимание, какие еще в самом начале прошлого века, до всех революций, были жесточайшие карикатуры лично на царя. Журнал «Крокодил» отдыхает! Дискредитация царской власти нашей российской интеллигенцией (при определенной поддержке западных элит) шла буквально десятилетиями. Мы должны извлечь из этой страницы отечественной истории урок. Всякая дискредитация власти ведет к разрушительным последствиям. Мы не должны этого допустить сегодня.

Разброд, шатания и предательство было кругом. Дворянство было увлечено европейскими идеями свободы и не понимало своей ответственности за будущее страны. Ведь даже некоторые представители духовенства приветствовали приход временного правительства. О чем тут говорить?!

В 1917 году ярко проявился конфликт между городским и сельским духовенством. Сельское духовенство было глубоко религиозно. Оно жило с народом его жизнью. А городское, интеллигентное, в некоторой части своей, к сожалению, к тому времени было заражено идеями европейских революционных сочинений.

Однако когда наступили ужасы постоктябрьского периода, «отрезвление» произошло очень быстро.

Святейший Патриарх Кирилл говорил в своем выступлении на Освященном Архиерейском Соборе в Москве (29.11 — 02.12.2017 г.) о том, как тогда, на Священном Соборе 1917–1918 годов, столкнулись два направления мысли: принятие революции и непринятие ее. Это был такой внутренний духовный раскол сверху донизу.

То есть революция стала сама по себе действительно Великой Октябрьской. Но не потому, что мы ее возвеличиваем, а потому что она коснулась глубочайших основ жизни всего общества. Поэтому, не дай Бог, как говорят китайцы, нам жить в эпоху перемен.

Сейчас мы, милостью Божией, прожили 2017 год, и есть все предпосылки, что так же нормально переживем и 2018–й. Мы с этим справились. А соблазнов было много.

Всем хочется стабильности. Церковь считает своим долгом ежедневно молиться об Отечестве, о воинстве, о народе Божием, чтобы эта стабильность строилась не только на материальном благополучии людей, но, в первую очередь, на духовной основе. Если будет крепок духовный фундамент, все материальное на нем нарастет.

— Мы увлеклись событиями столетней давности. Пытаться осмыслить все это, действительно, очень непросто, но очень важно. Поэтому вернемся в настоящее, к основным событиям прошлого года в церковной жизни.

— Главным общецерковным событием 2017 года является Освященный Архиерейский собор Русской Православной Церкви, который отметил столетие Священного Собора 1917–1918 годов и восстановление Патриаршества в Русской Православной Церкви.

Что касается Смоленской епархии, то для нее год был непростым в плане хозяйственной деятельности. В дореволюционный период русская Церковь финансировалась государственными субсидиями. В наше время Церковь получает государственную помощь на восстановление и реставрацию объектов религиозного назначения. Церковь наряду с иными некоммерческими общественными структурами может получать средства от участия в грантовых конкурсах. Так называемые доходы Церковь получает от пожертвований верующего народа в храмы и монастыри.

Помимо текущей работы по строительству, восстановлению и содержанию храмов, важнейшим событием для нас стал визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Смоленскую епархию 30–31 августа 2017 года. Как известно, для Предстоятеля Русской Православной Церкви Смоленщина стала вторым домом. Здесь он служил около двадцати пяти лет своей жизни. Поэтому не только для него, но и для любящих его смолян это событие было особо радостным.

Патриархом был освящен храм в честь великомученика Георгия Победоносца в Ярцеве. Я лично считаю это каким–то чудом Божиим. Потому что средств катастрофически не хватало. Усилиями Смоленской епархии достроить храм было невозможно. Без губернатора Смоленской области А.В. Островского это бы и не произошло. Им были привлечены благотворительные средства. Обращаю внимание читателей на то, что финансы аккумулированы из внебюджетных источников. Нашлись также и доброхоты, которые смогли достроить храм, а также помочь с созданием памятника святому князю Владимиру Мономаху на Соборном холме в Смоленске. Поэтому огромное спасибо нашему главе региона за любовь его к нашей Смоленщине.

— Владыка, какие направления работы станут основными в 2018 году?

— В 2018 году есть памятные даты, они общие для Смоленской епархии и Смоленской области. Это 1155–летие Смоленска, 915–летие со дня освящения первого каменного храма Успенского собора, воздвигнутого князем Владимиром, 490–летие со дня основания Герасимо–Болдинского монастыря, 310–летие со дня образования Смоленской губернии, 290–летие Смоленской семинарии, 215 лет с даты публикации книги священника Никифора Мурзакевича «История губернского города Смоленска», 200 лет со дня рождения губернатора Лопатина и епископа Смоленского Иоанна Соколова (известного доктора церковного права, ученого19 века), 100 лет с момента основания смоленского педагогического университета. И, к сожалению, 100–летие расстрела священномученика Макария (Гневушева), епископа Вяземского, и последнего настоятеля Спасо–Преображенского Авраамиевого монастыря, игумена Аасафа. Это наша история.

Кроме того, Святейший Патриарх Кирилл всем епископатам наметил направления. Прежде всего — это работа с молодежью и образование духовенства.

— Духовенства? Разве есть такая проблема?

— Когда Русская Православная Церковь вышла из–под определенного гнета — после событий 1000–летия крещения Руси в 1988 году — обнаружилась проблема недостаточного количества образованных священников. Эту ситуацию в начале 2000–х годов мы переломили, когда силами системы духовного образования Русской Православной Церкви смогли дать необходимое образование этим клирикам.

Но с начала 2000–х годов у нас возникла новая проблема в образовательной сфере. В связи с изменением светской системы образования стала актуальной реформа духовного образования.

Поэтому, особенно в последние три года, прошла планомерная, но очень серьезная реформа духовного образования во всей Церкви. Были приняты единые образовательные стандарты в наших духовных учебных заведениях.

Почти все семинарии — это высшие учебные заведения Русской Православной Церкви — получили не просто лицензию на образовательную деятельность, но госу­дарст­венную аккредитацию. Теперь у нас большая часть семинарий имеют статус аккредитованных вузов. Пока, по большей части, это бакалавриат, но в некоторых случаях это и магистратура.

Кстати, недавно было подписано соглашение между Смоленской Епархией и СмолГУ о создании магистерского направления в университете. Это один из результатов реформы, который позволяет интегрировать духовное и светское образование.

И буквально с 1 сентября 2018 года в Смоленский государственный университет могут поступать выпускники высших учебных заведений со степенью «бакалавр», чтобы получить степень «магистра теологии». И это могут быть не только выпускники духовных семинарий. Мы приглашаем государственных служащих, чиновников, сотрудников правоохранительных органов, чтобы в госструктурах был компетентный подход к взаимодействию с религиозными организациями. Для этого нужно теологическое образование.

— А в рамках какого факультета будет даваться теологическое образование?

— Это детали, которые уточняются. Однако, насколько мне известно, начало будет положено в историческом и социологическом направлении.

— И вы будете преподавать?

— Вы знаете, наверное, это возможно… но я пока такой цели перед собой не ставил. Мне как ректору и преподавателю Смоленской духовной семинарии приходится уделять много времени и усилий данному учебному заведению. И это помимо обязанностей по управлению Смоленской епархией с почти ежедневной занятостью.

— А кто будет вести подготовку в СмолГУ?

— Те специалисты с учеными степенями, которые в университете есть. С 2017 года теология официально стала наукой. Поэтому определен круг направлений научных, исследовательских, которыми может теология заниматься, и определен круг смежных специальностей, которые могут быть включены в этот процесс.

Надеюсь, что скоро в нашем регионе в результате введения этой магистерской программы будет создан диссертационный совет, и появятся ученые–теологи. Пока учебный процесс будет запущен силами тех ученых, которые есть в СмолГУ (их достаточно и они компетентны) с участием специалистов из Смоленской духовной семинарии.

— А вы будете как–то участвовать в этой работе? Может быть, в аттестационной комиссии?

— Если речь обо мне… Во–первых, я сказал Михаилу Николаевичу Артеменкову (и.о. ректора СмолГУ), что первым делом я поступлю в магистратуру. Начну со студенческой скамьи. «Поесть студенческий хлеб» полезно даже для архиерея. Планирую честно отучиться, получить магистерскую степень по теологии. Далее можно будет продолжить обучение в общецерковной аспирантуре и защитить диссертацию и получить ученую степень по теологии. Думаю, что только получив соответствующую ученую степень, возможно будет участвовать в конкурсе на преподавательское место.

Откровенно говоря, не вижу перспектив научной карьеры в университете. Это не совсем для меня. Хотя и принято считать, что митрополиты должны все и везде возглавлять. Своим делом, прежде всего, я считаю молитву и участие в богослужениях.

В качестве примера расскажу, что по служебной необходимости мне пришлось в течение более месяца отсутствовать на воскресных богослужениях в Успенском соборе в Смоленске. И вы знаете… паства разбежалась по иных храмам.

То есть, когда я регулярно участвую в соборной молитве, когда взят интенсивный ритм Богослужений в кафедральном соборе, тогда количество народа Божия увеличивается во время службы в храме. Поэтому необходимо всегда быть с народом. Надеюсь, что и священнослужители Смоленской епархии это понимают. На самом деле, всякий человек по природе своей открыт к христианской любви, к добру.

Прояви самую малую долю внимания и заботы о человеке, и ты получишь невероятной силы позитивную отдачу. В этом особенный характер души человека, живущего в нашей стране.

— Вы, будучи студентом–теологом в университете, сможете проверить, какая там будет программа, какие, может быть, нужны коррективы в ней?

— Безусловно, проверю на себе. Но одной из главных задач такой интеграции в студенческую жизнь я считаю и некую миссию среди университетской молодежи.

Поэтому и хотел бы вернуться к теме миссии Церкви среди молодежи. Молодежь — это выпускники школ, студенты средне–специальных и высших учебных заведений, рабочая молодежь — до того, как они создадут семьи.

Молодежь — ресурсная часть всего нашего общества, самая интеллектуально наполненная часть. Поэтому важно, чтобы у нее складывалось правдоподобное впечатление о жизни Церкви. Не всегда, к сожалению, из СМИ, из блогосферы и соцсетей можно почерпнуть объективную и исчерпывающую информацию о жизни и деятельности Церкви. Поэтому свое такое частичное присутствие в университете воспринимаю и для того, чтобы молодежь видела смоленского архиерея и понимала, что мы в одной лодке: и Церковь, и общество, и наука. И все мы должны грести, каждый со своей стороны этой лодки, чтобы не утонуть.

Очень хотелось бы, чтобы наша университетская молодежь была более активна в обществе, в том числе, и в Церкви. А для этого нужно, чтобы она поняла свою большую востребованность.

Необходим грамотный диалог с молодежью. Нужно быть способным говорить языком молодежи, не дискредитируя сам язык. Не секрет, что молодежь может говорить разными языками и, к сожалению, не всегда приемлемыми с духовной точки зрения.

Вот не утратив церковную самобытность и не поддавшись соблазну слепого подражательства модным привычкам (это я цитирую слова Патриарха), нужно привлечь молодежь к диалогу, используя ее язык. Это очень важная задача!

Конечно, молодежь должна понять, что Церковь может стать для нее домом. Но это возможно только тогда, когда жители этого дома сроднятся друг с другом. А это очень сложный процесс.

Для многих молодых людей Церковь — это что–то такое, как Русь уходящая. Неинтеллектуальная, некреативная, неинтересная… Именно такой молодежи мы должны суметь сказать главное: Церковь может стать для каждого молодого человека местом встречи с Богом. Но для достижения этой цели священнослужители и верующие миряне должны подключить все свои интеллектуальные ресурсы и весь человеческий потенциал, в том числе, физический труд, чтобы убедить молодого человека в том, что Церковь — это место встречи его личности с личностью Бога. Когда вот такая нерушимая сцепка будет, тогда мы сможем достичь ожидаемых результатов.

Для этого на церковных приходах должны создаваться не только воскресные школы, но и развиваться волонтерство, учреждаться штатные единицы помощников настоятелей храмов по работе с молодежью.

— А где брать людей для такой работы?

— Как раз для этого нужна университетская молодежь. Может быть, кто–то из грамотных специалистов, кто пока не может найти себе работу, мог бы воспользоваться нашим приглашением и прийти в храмы не только в качестве прихожанина, но и сотрудника к настоятелю, чтобы поработать в этой важнейшей для Церкви сфере.

— Далеко не каждый на это способен…

— Согласен с вами. Как известно, у нас и в рамках светской деятельности не так много молодежных лидеров. Их мало. Тем не менее, Церкви нужны такие сотрудники.

Что касается специалистов в области теологии и вообще грамотных будущих священнослужителей, в Церкви уже пять лет действует система распределения выпускников высших духовных учебных заведений. Если учишься в столичном вузе — будь добр, на Дальнем Востоке, где–нибудь на Сахалине или Камчатке пройди несколько лет священнической, преподавательской и миссионерской стажировки. А потом, по желанию, поедешь в Центральный регион. Вот такая жесткая и отлаженная система, которая позволяет охватывать самые дальние уголки нашей необъятной Родины, где кажется, что там образование не нужно. А оно везде нужно. Везде люди нуждаются в грамотных словах проповеди, в ясном изложении православной веры. Даже если это самые простые люди.

Поэтому мы очень нуждаемся во взаимодействии с нашей региональной наукой, надеемся на развитие отношений в рамках подписанного соглашения со СмолГУ, а также с иными вузами Смоленщины.

— Пока СмолГУ— это единственный вуз в регионе, с которым есть такое взаимодействие?

— Еще с академией ПВО давно у нас тесное взаимодействие. Соглашения с ними были подписаны еще Святейшим Патриархом Кириллом в бытность его митрополитом Смоленским. Наши священнослужители преподают там на соответствующих кафедрах. Протоиерей Владимир Дмитриев — помощник ректора. На территории академии действует православный храм.

Слава Богу, что в прошлом году, как и годами ранее, выстраивалось очень эффективное взаимодействие с Вооруженными Силами, с войсковыми частями, расположенными на территории нашего гарнизона, а также с правоохранительными органами.

Так что работы много, и мы нуждаемся в компетентных, молодых кадрах.

— Так уж случилось, что в 2017 году поводы к расколу в обществе дали некие события именно в культурной жизни. Это и яростные споры по поводу фильма Алексея Учителя «Матильда», и скандальные театральные постановки Кирилла Серебренникова… Существует ли диалог между Церковью и культурным сообществом?

— Диалог Церкви и культуры должен быть всегда. Когда его нет, страдает культура. Церковь ни в коем случае не отвергает культуру. Церковь лишь указывает на то, что в культуре должна быть ясно прочерчена ценностная шкала.

Сейчас, к сожалению, попытка обесценить культуру проявляется не только в самих художественных произведениях, но и в образе жизни некоторых маститых художников.

Все это — и творчество, и образ жизни — часто совпадают. Какой образ жизни, такое и творчество. Поэтому Церковь настаивает на том, чтобы культура сама ясно определилась в понятиях, выстроила для себя шкалу ценностных ориентиров и приоритетов. И, конечно, чтобы чьи–то вкусовые предпочтения никоим образом не доводили культуру до кощунства и святотатства.

Каждый художник, как и все мы, сам для себя определяет шкалу ценностей, свой кодекс, позволяющий ориентироваться в этом мире. Но бывают случаи, когда человек пренебрегает голосом совести, моральными принципами, заложенными в самой его природе. И объясняет это стремлением к свободе творчества…

Говорил и еще раз повторю: не может быть свободы от нравственности, сколько бы человек ни пытался обойти эту тему.

Что касается диалога, положительный опыт взаимодействия Церкви и культурного сообщества, безусловно, есть, и он во многих сферах проявляется. И те сотни совместных мероприятий Смоленской епархии с областным департаментом культуры — подтверждение тому.

Церковь предлагает совместные проекты и в книгоиздании. Это может проявляться и в том, чтобы светские книгоиздатели и литераторы, поэты и писатели, участвовали в соискании ежегодной Патриаршей литературной премии.

У нас в Смоленской епархии успешно действует общество православных поэтов и писателей. Они часто собираются, и на сайте епархии вы можете легко найти смысловую и визуальную информацию того, чем они заняты. У них выходит много художественных произведений, которые должны вызывать у нас внимание и даже восторг, потому что они пронизаны любовью к малой Родине, к святыням, к таким фундаментальным понятиям, как честь, совесть, дружба.

Церковь считает своей ответственностью и работу в области сохранения памятников культуры, особенно, тех, которые Русская Православная Церковь использует или которыми владеет.

Наши федеральные памятники культуры в таких древних городах, как Смоленск, создают сферу юридической ответственности для священнослужителей за то государственное имущество, которым пользуется Церковь.

На общегосударственном уровне создан экспертный совет по церковному искусству, архитектуре и реставрации, где между Церковью и государством обсуждаются главные вопросы по данным направлениям.

Не секрет, что по инициативе Русской Православной Церкви в нашем регионе возникли многие памятники: и Владимирская набережная (единственная таковая в России), и памятники князю Владимиру, и князю Владимиру Мономаху, и многие другие памятники по всей Смоленщине…

Так что Церковь приглашает к сотрудничеству представителей всех сфер: и науки, и образования, и культуры.

— Недавно была ситуация, связанная с дисциплинарным наказанием одного из священнослужителей, и эта история вызвала большой резонанс в обществе. Некоторые восприняли это как экстренное событие в жизни Смоленской епархии…

— Речь идет об отстранении от совершения служения диакона, который фактически на целый год по собственной воле оставил исполнение своих обязанностей.

Церковный суд по сути своей деятельности призван не осуждать кого бы то ни было. Церковь никогда никого не осуждает, только лишь грех. Через церковное судопроизводство на основании древних канонов и правил Церковь лишь выносит суждение о том, что человек допустил какую–то ошибку и находится в сложных отношениях с нею. Это относится и к упомянутому вами клирику. Поскольку он оставил свои обязанности священнослужителя, которые заключаются в том, чтобы как минимум раз в неделю участвовать в Богослужениях, подчиняться священноначалию, выполнять поручения священника, архиерея, а также посчитал для себя важнее работу светскую, Церковный суд констатировал, что такое положение дел не позволяет данному клирику епархии до раскаяния приступать к священнослужению.

А раскаяние может быть всего лишь в одном: человек должен вернуться в Церковь.

И в данном случае, поскольку этот человек не увидел своего места в Церкви, он ушел на светскую работу. Никто от Церкви его не отлучал, никто за руки его из храма Божия не выводил. Он сам принял решение о том, что для него нет места в Церкви.

Мы ждем его покаяния. Человек запрещен в священнослужении, но не лишен священного сана. Это следующая, крайняя степень, когда человек ставит себе непреодолимые препятствия. Примерами таких препятствий для священника может быть его вступление во второй брак или убийство, или иные тяжкие поступки — такой человек навсегда лишает себя права священнослужения. Правовая система в Церкви настолько же древняя, как и светская, как и римское право.

 — Владыка, спасибо за интересную беседу. Надеемся, такие наши встречи станут регулярными.

— Спасибо вам. Я с удовольствием принимаю ваше предложение.