Более всего мыслительным процессам способствует праздность. Таково было глубокое убеждение Толика Смирнова. Его род занятий — охранник в супермаркете — относился к тем профессиям, которые описывались парадоксом. Таких профессий было немного. Толик, например, знал две. Охранник и наладчик. Упомянутый парадокс звучал так: «Чем наладчик (охранник) работает меньше, тем он работает лучше». Действительно, если наладчик целыми днями ничего не делает, значит, сиюминутной нужды в нем нет, а, следовательно, все вверенные ему механизмы, приборы и прочие агрегаты функционируют исправно. То есть основная задача наладчика выполнена — все работает. Молодец.

Аналогичная картина с охранниками. Если он не участвует в непосредственных оборонительных магазинных действиях, не хватает, не задерживает, не пресекает, то, значит, на его территории порядок; значит, уже что-то в самом его облике позволяет внушать страх и трепет в души пенсионерок-покупательниц. Он тоже молодец. Можно расслабиться и подумать о чем-нибудь.

Толика, как человека любознательного, интересовали самые разные вещи и процессы. Нередко его мысли уходили в неведомые другим людям дебри, но чаще всего Толика Смирнова волновали самые обыденные повседневные вопросы. Однако он любил вдаваться в их исследования глубоко и скрупулезно, с нюансами и подробностями. Рабочее время в таких случаях пролетало намного незаметнее.

Сегодня Толика взволновала простая, казалось бы, проблема — почему в городе пыльно. Он понимал, что этот вопрос — часть огромной двухчастной философской загадки «Куда деваются деньги и откуда берется пыль?» Ответа человечество не нашло за многие века. Толик решил попробовать разобраться хотя бы с пылью. И тут же пестрым веером перед ним раскрылась вся палитра простого, казалось бы вопроса. Но Толик был в себе уверен, он еще в детстве видел в кинотеатре сюжеты про то, что «Орешек знаний тверд, но все же мы не привыкли отступать…»

Почему в его родном Смоленске ну очень уж пыльно? Можно было бы не париться по этому поводу, но Толик понимал, что пыль на улицах, как эстетическое безобразие, не так, в принципе, и страшна. Ужасны ее производные — вечно грязная обувь и одежда, включая шляпки, очки, вуали и зубные коронки. Но и это можно было бы стерпеть, протереть носовым платком или специальными протирочными материалами для пыли, но ведь ею, пылью, приходится дышать. Ды-шать. Несколько десятков раз в минуту помещать в свой драгоценный организм очередную партию этой субстанции. И чем меньше рост человека, чем ближе он к земле, тем больше пыли он поглощает с каждым вдохом.

Дети. Они ведь совсем маленького роста, невесело думал Толик. Они очень близки к земле. Думать дальше в этом направлении мозг Толика просто отказался. Было совершенно непонятно, как до сих пор еще существует на Земле эта популяция приматов, которая не беспокоится даже о здоровье своих детенышей. Может быть, так нам и надо.

Но почему-то подобные мысли посещали Толика исключительно на родине. Про Европу, где можно присесть на городской тротуар в белых штанах, не запачкав их, разговора нет. Но даже в Египте, куда жена потащила его сразу после свадьбы, было совсем не пыльно. Да! В пустыне Сахара было не пыльно, а в Смоленске — пыльно. Хотя это объяснимо, здесь пыль, там — песок. Разница есть. Пыль — это мелкие твердые частицы размером не более 0,1 миллиметра. От 0,1 миллиметра до 5 миллиметров — это песок. В Смоленске в достатке и того и другого.

Почему?

Толик от кого-то знающего слышал, что наш город спроектирован как-то неправильно относительно розы ветров. Ветра должны пыль с улиц выдувать, а у нас они ее почему-то вдувают. Город-пылесос. Еще Толик слышал, что у нас не той высоты бордюры. Еще Толик слышал… Много всякой ерунды слышал Толик Смирнов, но сам он думал иначе. Для него все было ясно. Никаким оправданиям, что, мол, это еще не убрали высыпанную за зиму песчаную смесь, он не верил. В этом году, например, совсем не было снега. Значит, не должно было бы быть и смеси. Однако за сто метров пути от дома до работы туфли покрываются таким слоем пыли, что все равно, какого цвета они были изначально. Обувь в этом городе может быть только своего особенного цвета — «хаки-пыль». Поэтому в пыль космическую, метеоритную, взвешеноморскую Толик не верил. По его твердому убеждению, пыль в городе Смоленске берется по одной простой причине — очень много открытого грунта. Там, где должна быть брусчатка, у нас проселок, где должны быть газоны — у нас проселок. Где должны быть урбанистические жесткие мозги — у нас… правильно, проселок.

Свободная от застройки территория города, по мнению Толика, должна быть занята мостовой или посадками. (При упоминании посадок мысль Толика заметно оживилась. Вот оно. Бинго! Как говорил незабвенный товарищ Берия: «Если в городе что-то не так, значит, в нем не хватает посадок».)

Толик знал, что каждый год приблизительно в марте на него, как и на каждого смолянина, обрушится волна отчетного энтузиазма. Каждой весной он читал и слышал, что десятки и десятки единиц спецтехники круглосуточно ведут непримиримую борьбу с пылью и ее лучшей подругой грязью. На этом фронте героически сражаются поливомоечные и подметально-уборочные машины, вакуумные пылесосы и даже несколько каких-то супер-пуперновейших универсальных агрегатов фирмы «Скания». О людях говорить не приходится. Все работники коммунальных служб — и частных и муниципальных — буквально падают от усталости. Про это все читал и слышал Толик. А потом выходил на улицу… Сто метров, и можно возвращаться домой, чистить обувь и переодеваться.

Ежегодное объявление месячников по уборке города также приводило Толика в некое уныние. Он рассуждал, почему бы не объявить общегородской месячник по ремонту его квартиры. Есть люди, в обязанности которых входит убирать улицы, они получают за это заработную плату. Почему их прямые обязанности должен исполнять кто-то другой.

Толик чувствовал, что рассуждает аполитично и даже эгоистично. Что он должен вдохновиться идеей общего объединяющего безвозмездного субботнего труда на благо родного города. Что должен вместе с соседями радостно выйти во двор и под звуки выставленного на окно радиоприемника счастливо махать метлой или одухотворенно вонзать лопату в оттаявшую землю. Но ничего поделать с собой Толик не мог. Он любил определенность. Если отношения рыночные, то извините. Звериный оскал капитализма. В квитанциях за услуги управляющей компании Толик еще ни разу не видел сокращения платежей из-за участия жильцов в уборке двора.

»Смоляне дышат пылью. Управление Роспотребнадзора по Смоленской области предупреждает». Толик отложил газету и посмотрел в окно. За окном шел снег. Тот самый, которого не было всю нынешнюю зиму. Под чистым белым покровом пряталась грязь, пыль, плохое настроение и безнадега. Вместо вакуумных пылесосов и поливочных машин на улицы возвращались пескоразбрасыватели. Месячник по уборке города был уже объявлен, но, честно говоря, Смирнов надеялся только на посадки.