Елена Меркушева: «Самый сложный период был в начале апреля»

В середине мая в Смоленской клинической больнице скорой медицинской помощи («Красном кресте») открылось инфекционное отделение на 60 коек для лечения пациентов с внебольничными пневмониями и коронавирусом. Оно появилось в результате перепрофилирования терапевтического корпуса, все входы и выходы из которого находятся сегодня под строгим контролем.

По словам заместителя главврача «Красного креста» Елены Меркушевой, к концу мая количество смолян, нуждающихся в госпитализации в это отделение, начало немного снижаться, однако сейчас в нём если временно и пустуют места, то это лишь несколько коек.

«Поскольку на первом месте — поражение бронхолегочной системы, то одним из основных методов лечения является кислородотерапия. Все 60 коек имеют кислородную подводку и при необходимости пациент сразу же подключается к кислороду. Аппараты ИВЛ используются при крайне тяжёлой степени пневмонии, когда появляются признаки острой дыхательной недостаточности», — рассказывает Меркушева в интервью журналу «О чём говорит Смоленск».

— Елена Брониславовна, давайте вспомним, как начиналась коронавирусная история в Смоленске. В архиве информагентства «О чем говорит Смоленск» первые новости о COVID–2019 в Смоленской области появились в последних числах января. А для вас и вашего медучреждения когда и с чего всё это началось?

— Что вспоминается сейчас? Наверное, вначале все относились к этому с долей иронии. Очередная вирусная инфекция… Традиционно осенний и весенний период — это, как правило, время обострений заболеваний, в том числе и вирусной инфекции. Осенью и весной идёт перестройка организма у человека, снижается иммунитет, организм испытывает дефицит витаминов и минералов. В том же Китае поначалу (осенью) тоже не сильно обращали на коронавирус внимание. Проблему обозначили, когда начался массовый прирост пациентов с пневмониями. И мы в начале зимы большого значения проблеме не придавали.

Клиническая больница скорой медицинской помощи оказывает экстренную и неотложную медицинскую помощь. Лечение пневмоний осуществлялось в наших терапевтических отделениях, поэтому ничего нового в данном случае для нас, в общем–то, не было. За исключением, конечно, того, что в инфекционном госпитале мы никогда не работали. Поэтому нужно было оперативно вводить в больнице ряд новшеств.

— Как вы ставили первые диагнозы коронавируса?

— Медицинское сообщество — самое дружное и сплочённое во всём мире. Поэтому обмен информацией по диагностике, клинике и лечению таких пациентов и с зарубежными коллегами, и с врачами московских клиник у нас всегда оперативный. Симптомы, клинические и диагностические проявлений коронавируса — всё это мы знали ещё до появления в Смоленске первого инфицированного.

В настоящее время основным методом диагностики является компьютерная томография (КТ). Поэтому, когда возникали любые сомнения в диагнозе, пациенты всегда обследовались на КТ. Кроме того, исследовалась насыщаемость организма кислородом. Также мы очень чётко проводили дифференциальную диагностику, собирали анамнез. Как вы помните, первые случаи коронавируса в Смоленске были завозные, соответственно, у каждого пациента мы подробно выясняли анамнез. Бывали ситуации, когда сам человек никуда не выезжал, но в ходе беседы выяснялось, что он, например, делал маникюр клиентке, которая на днях вернулась из Турции.

— А сейчас ставите диагноз с помощью тестов?

— Тесты, это, конечно, хорошо. Но всё же основную роль до тестирования выполняет сбор анамнеза, диагностическое обследование (КТ) и клинические признаки проявления коронавируса.

— По поводу тестов — смоляне сетуют на невозможность их купить. Они вообще каким–то образом продаются или распространяются только для медучреждений?

— Что значит «продаются»? Это же не тест на беременность, к примеру. Для чего нужна их свободная продажа? Постановка диагноза должна проводиться медицинскими работниками. И тест должны делать доктора, а не сами смоляне.

— У людей примерно такая логика: я с ужасом узнал, что недавно общался с человеком, который общался с человеком, у которого выявили коронавирус. Что мне делать?..

— В первую очередь, сохранять спокойствие. Как только начинается паника, сразу же снижается иммунная защита организма. Если у человека есть какие–то подозрения на возможность инфицирования коронавирусом, ему нужно спокойно и методично следить за своим организмом. Измерять температуру, следить за появлением первых тревожных симптомов: першением в горле, появлением затруднения дыхания или одышки, потерей обоняния (в некоторых случаях пациенты перестают ощущать запахи), повышением температуры тела). Если такие симптомы появятся, то обязательно нужно вызвать врача.

А тестировать все население направо и налево — в этом нет никакого смысла. Все прекрасно знают, что у 70 процентов инфицированных коронавирус вообще протекает бессимптомно. Каждый из нас хотя бы раз в жизни переболел вирусной инфекцией. Коронавирус, как и ОРВИ, передаётся воздушно–капельным и контактным путями. И что нужно делать смолянам для защиты своего организма?

— Носить маску и перчатки.

— Да. Но у меня, например, вызывает улыбку случаи, когда человек сидит один в машине в маске и перчатках. Зачем?.. Маска может работать два часа. И здоровому человеку не в местах скопления людей она не нужна.

— А стирать её и носить повторно можно?

— Можно. Но после стирки маску нужно как следует проглаживать утюгом со всех сторон.

— Скажите, когда у вас в больнице был самый сложный период?

— Наверное, в начале апреля, когда в СМИ массово стала появляться неподтверждённая информация о том, что якобы все больницы переполнены тяжёлыми пациентами, что все умирают и их штабелями складывают. Было очень много звонков, очень много обращений — всем приходилось рассказывать истинную картину, разъяснять симптоматику коронавируса, объяснять, что не надо паниковать и бежать в поликлиники и требовать сдачи тестов.

— А как в вашей больнице начиналось выстраивание системы, которая в итоге превратилась в инфекционное отделение?

— У нас в приёмном отделении всегда был (и есть) изолятор на два места. Также мы предусмотрели изолятор в терапевтическом корпусе. Приказом областного департамента здравоохранения мы полностью перепрофилировали терапевтический корпус на 60 коек, сделав его с отдельным санпропускником и отдельным выходом и полностью перекрытыми переходами по всем санитарным нормам. В этот корпус госпитализируются смоляне с пневмониями, в том числе, и коронавирусной инфекцией. Обязательно соблюдаем поточность — пациенты с пневмониями никак не пересекаются с коронавирусными и не имеют с ними никакого контакта. Кроме того, каждая пневмония, согласно методическим рекомендациями Минздрава, рассматривается у нас как COVID–2019.

Все 60 коек имеют кислородную подводку — для пациентов с пневмонией (а уж коронавирусным — так однозначно) необходим кислород. Аппараты ИВЛ используются при крайне тяжёлой степени пневмонии, при появлении признаков острой дыхательной недостаточности) И, слава Богу, мы в нашей больнице пока ещё не использовали ИВЛ. Стараемся максимально давать дышать пациентам кислородом, держать их в определенной позиции — на животе, при которой улучшается насыщение кислородом легких и увеличивается газообмен.

— Все койки у вас до сих пор заняты или уже начинают освобождаться?

— Официально наше инфекционное отделение работает с 15 мая. Сейчас количество обращающихся пациентов снизилось. Учитывая 21–дневный курс лечения любой пневмонии (можно выписаться и раньше, при улучшении ситуации), на сегодняшний день у нас максимум три свободные койки.

— В каком режиме работают врачи этого отделения?

— По двенадцать часов в сутки. И работают не просто в халатах, а в защитных комбинезонах, щитках, очках, респираторах — как и положено. Когда нет тяжелых пациентов, врачи могут хотя бы раз за 12 часов выйти подышать воздухом, потом опять переодеться — и в отделение.

Вообще, в нашей больнице скорой помощи работают высококлассные специалисты, люди, которые молниеносно реагируют на ту или иную ситуацию, происходящую с человеком, которому нужна экстренная медицинская помощь. И когда говорят о том, что врачей работать с коронавирусными пациентами направляют добровольно–принудительно (о чём я часто слышу в СМИ), то в нашем случае комплектация отделения происходила исключительно на добровольной основе. Мы провели собрание коллектива, на котором я сказала, что жду всех, кто готов работать в команде в перепрофилированном отделении. И, честно говоря, была очень рада, когда неврологи, кардиологи, молодые и активные доктора практически сразу согласились.

— Насколько велик риск работы в таком отделении? Пусть и при использовании всех мер предосторожности.

— Предусмотреть всё риски в медицине нельзя. Любой врач знает, что, работая в любом отделении, он имеет те или иные риски, контактируя с больными пациентами. И то, что при такой серьёзной вирусной нагрузке никто из медицинского персонала не будет инфицирован — 100 процентов такой гарантии, к сожалению, дать нельзя. Но если соблюдать все меры предосторожности, имея все средства защиты, конечно, риск снижается в разы.

В идеале, хотелось бы полного укомплектования отделения медицинским персоналом, особенно, младшим. Всё–таки пациенты с пневмониями даже средней степени тяжести требуют максимального ухода.

— Учитывая гигантские нагрузки, все сотрудники вашего инфекционного отделения живы–здоровы?

— Да, слава Богу, все здоровы, все работают, соблюдая очерёдность. Пока никаких потерь в коллективе нет.

— Правительство компенсирует такие риски врачам, работающим с коронавирусными больными, монетарным способом — путём доплат к зарплате. Что вы можете сказать по поводу размера доплат, насколько он адекватен рискам?

— Эти доплаты касаются всех докторов, среднего и младшего медперсонала, которые работают с коронавирусными пациентами. В нашей больнице инфекционное отделение заработало с 15 мая, соответственно, первые выплаты сотрудники отделения получат в июне.

Что касается адекватности, лучше, наверное, спросить у самих сотрудников. Я могу озвучить цифры. Каждый врач получит к своей зарплате плюсом 80 тысяч рублей за каждый месяц работы. Каждая медсестра — плюсом 50 тысяч рублей, каждая санитарка — плюсом 25 тысяч рублей.

— Недавно появилась информация о том, что инфицированные коронавирусом пациенты, в том числе, из Смоленска, примут участие в клинических испытаниях антивирусного препарата «Фавипиравир». Вам что–то об этом известно?

— Будет ли кто–то тестировать российский препарат из числа пациентов нашей больницы, мне пока неизвестно. Я об этом всём узнала, как и вы, из СМИ. Если нам предложат, и если пациенты согласятся — почему бы и нет. Как только появляется новый вирус, новая инфекция, понятное дело, что вирусологи подключаются к поиску вакцины. На сегодняшний момент какого–то специфического лечения коронавируса нет, и всё мировое медицинское сообщество крайне заинтересовано в получении вакцины и в системном лечении данной инфекции.

— Елена Брониславовна, что же будет в итоге «с родиной и с нами»? Вторая волна, тотальная вакцинация… Как будет развиваться ситуация ближайшие год–полтора, какие важные фазы мы пройдём?

— В СМИ крайне много негативной информации, поэтому население взбудоражено. Думаю, в первую очередь, стоит всем успокоиться. Продолжать соблюдать меры гигиены — мыть руки, обрабатывать антисептиком предметы (телефон, ключи и т.д.), соблюдать режим сна и питания, принимать витамины, выполнять посильные физические нагрузки.

Что касается развития событий… Вирусные инфекции посещают нас с вами регулярно. Если помните, в 2009 году был «ужасный» свиной грипп. Сезонность вирусных инфекций была всегда. И относиться к этому факту нужно с пониманием. Следить за собой и своевременно обращаться за медицинской помощью. Тогда всё будет замечательно.

В первую очередь, ответственность за собственное здоровье должна быть у каждого человека. Не могут быть врачи ответственными за здоровье пациентов. Да, мы всегда готовы помочь. Но за собственное здоровье, за образ жизни, за отношение к себе любимому должен отвечать сам человек.

— Один мой приятель, который принципиально не пользуется масками и перчатками, сказал так: «А зачем, если все равно каждый рано или поздно этим коронавирусом переболеет?» Что бы вы ему ответили?

— Возможно, в его повествовании есть доля истины. Все мы хотя бы раз в жизни переболели вирусной инфекцией. А что такое коронавирус? Это разновидность вирусной инфекции.