Борозды не испортит
Юрий Семченков
Мастерская
Героями рубрики «Мастерская» становились люди разной степени известности. Некоторые из них знакомы многим жителям города, некоторые, хотя и достигли профессиональных вершин, как говорится, «не на слуху». Имя нашего сегодняшнего собеседника, без преувеличения, знает каждый смолянин. И не только. Его часто можно встретить на одной из центральных улиц Смоленска. Он задумчиво взирает на происходящее, словно ожидая момента, когда можно будет поделиться с нами своими взглядами на сегодняшнюю жизнь и вспомнить прошлое, уроки которого, к сожалению, во многом позабыты.
Время пришло. Гость рубрики — заслуженный архитектор всея Руси, лауреат премии «Я выжил при Иване Грозном», зодчий Федор Конь.
— Федор Савельевич, скажите, пожалуйста, ваше прозвище происходит…
— Вот, что я тебе скажу, бумажная душа…
— Так сразу?
— Именно. Я человек прямой, и ходить вокруг да около не собираюсь. Ты думаешь, что первый у меня про прозвище мое пытаешь? Вы, писаки, только одно и твердите — почему вас, Федор Савельевич, Конем кличут? Мало того, сами еще и небылицы всякие придумываете. Мол, это жена моя так меня прозывает. За определенные достоинства. Или что здоровья и силушки у меня как у коня. А еще зело любите спрашивать, какая у меня любимая песня. И ждете, что я вам скажу, мол это «Кони в яблоках» или «Ходят кони над рекою». Так ведь? И не меня ли купают на картине
— Но про вас практически никаких достоверных сведений нет. В интернете пишут, что настоящая ваша фамилия то ли Савельев, то ли Иванов…
— Интернет это что?
— Ну как вам объяснить? Это когда, к примеру, в окошко смотришь, а там не только твою улицу видно, но и любое другое место, какое захочешь. Или еще можно в интернете любым именем назваться, а самому не показываться. И под этими именами все, что хочешь, можешь про людей писать, ругать их по всякому, обзываться. Понятно?
— Отчего ж не понятно. У нас, бывало, Ванька Мутноглаз пойдет за девками купающимися подглядывать, так из кустов то филином ухнет, то выпью заревет, а то и змеею зашипит. Девки пужаются, а кто безобразничает — не знают. Мы думали, Ванька дурью мается, а он, стало быть, в интернет ходит.
— И все же, как начиналась ваша карьера зодчего?
— Свой первый серьезный заказ я получил в начале пятидесятых годов XVI века. Дом одному иностранцу в Москве возводил. Правда, бедой все закончилось, не
— Это как?
— Хотел я как лучше. И резьбу ему на воротах навел невиданной красы. А он, немчура, прелести нашей русской не оценил и палкой меня, басурман, ударил.
— И?
— Ну я пару раз и приложился.
— А Конем вас уже тогда звали?
— В
—
— В школе учился? Иван Грозный. Он мне быстро ответил, не томил.
— Прям сам царь и ответил?
— А ты как думал? Конечно, сам. А сейчас что,
— И как оно, пятьдесят
— Ерунда. Главное первые десять выдержать, а потом уже все равно.
— Главным вашим достижением
— А Белый город в Москве? А
— При всем уважении, как сейчас принято говорить, наша стена круче. Расскажите о том, как крепость строили, что необычно в ней, какие секреты?
—
— Думаю, многих современных строителей заинтересует непосредственно техника кладки.
— Техника кладки обычная по тем временам. «Полубутовочка». Две вертикальные стеночки устраиваем, а между ними бутом промежуток заполняем. Кирпичи битые, каменная крошка, булыжники придорожные, ядра иногда замуровывали. Ох, боюсь, как бы нынешние «зодчие» на вооружение не взяли.
— Наоборот, пускай берут. Дома дольше стоять будут.
— Низ крепости, как вы видите, из белого камня. А верх — из кирпича красного обожженного.
— Белорусского?
— Обижаешь. Наш кирпич, гнездовский. «А камень известь возили из дальних городов». Вся крепость под кровлею дубовой устраивалась.
— Скажите, это правда, что в строительный раствор для прочности добавляли куриные яйца? Хотелось бы узнать из первых уст.
— Ерунда. Миф. В смету строительную яйца закладывали, а как без этого? Но в раствор не добавляли. Сами ели. Токмо скорлупа в стройку шла, кальций,
— Если уж зашла речь о смете, то были ли злоупотребления на строительстве?
— Эко ты загнул. «Злоупотребления». Раньше проще называли — воровство. А воровали ли, можешь сейчас сам посмотреть. Где крепость стоит, как ни в чем не бывало, там, значит, все по ГОСТу сделано, а где проемы и утраченные участки, там, стало быть, перли стройматериалы, экономили.
— Простите, по какому ГОСТу, в
— А по такому. ГОСТ — это что такое? Грозного Основные Стандарты и Требования. Еще царем Иваном Васильевичем установленные. А что в ГОСТе главное?
— Ну что… Нормы разные, допуски, стандарты.
— А вот и нет. Не нормативы и допуски в ГОСТе главное, а санкции. Вот сейчас вроде стандартов и правил всяких достаточно, а качества нет. Почему? Санкции не прописаны. А Грозный на все нарушения — и большие, и маленькие — одну санкцию ввел. На кол. Хотя, я на город наш нынешний смотрю и думаю: где
— За снег неубранный…
—
— Типун, вам, Федор Савельевич, на язык. Извините, конечно. Многие обращают внимание, что вы сидите как бы отвернувшись от зданий администраций. У вас с властью напряженные отношения?
— Вот ты опять за свое. При чем здесь власть? Скажи еще, что я смотрю на стоматологию и за челюсть при этом держусь. Что за стереотипы?! Никто же не спрашивает, почему Володя Куриленко замахнулся гранатой на Сбербанк. Или зачем памятник Ленину по ночам ходит на улицу Крупской. У Теркина лучше поинтересуйтесь, о чем он разговаривает с пьяными гостями на свадьбах. Я, между прочим, «государев мастер»! Да ко мне на закладку Смоленской крепости сам Борис Годунов приезжал! Да пока крепость нашу я строил, на Руси повсеместно запретили каменное строительство, «со всея Руския земли» мастера собирались.
— Оно и сейчас так. «Со всея Руси». Иноземцы то
— И не говори. Но набережная — сильный проект. Жалею, что это не я его придумал. Это сколько же яиц по смете для прочности можно было списать. Хотя, с другой стороны, за них же в случае чего и подвесить могут. Прошу прощения.
— Как думаете, достроят ее?
— Меня больше волнует, чтобы они там со своей стройкой крепость мою в Днепр не уронили. Четыреста с лишним лет на берегу стоит, не сползает. И наводнения перетерпела, и войны. Не хватало только, чтобы лиходеи, супротив природы пошедшие, «ожерелье Руси» в Днепр сплавили.
— А как вы относитесь к реставрации стены? Какая из точек зрения вам ближе: реставрировать или оставлять как есть, консервируя исторический облик?
— Я считаю, что надо реставрировать. А то с консервацией исторического облика можно далеко зайти. Давайте улицу Железного Феликса в нынешнем виде законсервируем в назидание потомкам; набережную эту пресловутую как есть оставим, да еще и назовем именем того, кто ее строительство затеял…
Не дело это. И крепость, да и весь город в порядок надо приводить. Так и запиши. И если что, стесняться не нужно, обращайтесь за советом. Кто, например, решил, что в Смоленске не должно быть ни одного свободного клочка земли? Почему не появляются новые площади, незастроенные пешеходные улицы, парки? Что за мода покрывать все ремонтируемые здания продуваемыми…
— Вентилируемыми.
— Да, вентилируемыми фасадами. Что нет других технологий? Почему город утопает в рекламе и ларьках? Еще мне на шею баннер повесьте.
— Не скажите, вот сейчас начали сносить незаконно поставленные ларьки.
— «Начали сносить». Не смеши мои копыта. Хм, каламбур. Начали сносить — это когда утром проснулись, и ни одного незаконного ларька нет. Ни одного, за одну ночь. Повторю волшебные слова: на кол.
— Федор Савельевич, чтобы вы немного успокоились, давайте лучше опять поговорим о вашем любимом детище. Очень интересно, как давались названия башням смоленской крепости? Некоторые версии столь разнообразны, сколь и невероятны.
— Тут все просто. Как только стену построили, пришло время башням названия придумывать. Ломали головы, ломали. Все попусту. И вот однажды, когда тянуть уже было некуда, я, Минька Влейзаворот и Семен Займирупь решили пойти прямо вдоль крепости и не возвращаться, покуда названия всем башням не придумаем. А надо сказать, что в тот день мы у спонсоров строительства на приеме были.
— У спонсоров?!
— Ну да. Польские инвесторы, французские, немецкие. Они потом еще неоднократно качество строительства проверять приезжали. Кстати, все недовольны остались. Очень крепкая стена получилась. Так вот, перебрали мы в тот день немного. Медов хмельных. Но все равно пошли. Понятно, что с собой еще взяли. Мужики мы крепкие, однако пока до первой башни добрались, Минька с Семеном уже никакие, а мне хоть бы что. Тут Семен и говорит, ты, мол, Федор Савельевич, прям орел. О! Орел! Так башню и назвали. А не потому, что, как люди досужие говорят, мне во хмелю с холма над Днепром полетать захотелось… Идем дальше. Тут Миньке вздумалось песни горланить, а глотка у него — ревет, что труба твоя. Короче, Белуха. Запомнили — и дальше. Тут дождь. Мокро, скользко. Падаем, рога в землю.
— А если не согласен?
— Тогда забивали болт. Короче, ближайшую башню назвали Стрелка. Про Копытенскую, думаю, итак понятно. Совсем мы возле нее устали. Козодавлевская.
— Занятная история. А башня Громовая, например, ее как называли?
— Так ведь мы уже тогда предполагали, что бояре всевластные неподалеку заседать будут.
— Не вижу связи.
— А второе название Громовой башни знаешь? Тупинская.
— Как это предвидеть можно было?
— А Лазаревские ворота? А ИворовскАя?
— Еще вопрос. Правда ли, что при проектировании Смоленской стены впервые были применены анфортимальные биосинхронизированные разнонаправленные соосные балки?
— Правда. Эта идея пришла мне в голову еще в Европе, когда я там от Ивана Васильевича Грозного скрывался. В одном из маленьких бельгийских городков. Иду я
— Ходят легенды, что Борис Годунов очень боялся, что вы знаете самые потаенные секреты многих крепостей русских и решил заточить вас на Соловках. Но вы в 1605 году бежали и до сих пор, собственно говоря, не были пойманы.
— А ты думаешь, я просто так здесь сижу. Типа памятник?..