Корнеев и остальные «доброхоты»

Два года назад поисковики Смоленщины совместно с региональным отделением «Единой России» запустили проект «Доброхоты» по уходу и благоустройству воинских захоронений, памятников и памятных мест Великой Отечественной войны. За прошедшее время были обустроены десятки могил и памятников, а сам проект прирос новыми акциями и активистами — в движение вовлекается все больше неравнодушных смолян.

Древнее русское слово «доброхот» связано с историей благотворительности на Руси, а также с христианской моралью. Доброхотом называли того, кто желает добра кому–либо, проявляет участие, расположение, а также того, кто по собственному желанию хочет участвовать в чем–либо.

Что движет современными смоленскими доброхотами, и кто им помогает? Об этом и многом другом мы говорим с командиром поискового отряда «Доброхоты» Игорем Корнеевым.

— Игорь Валерьевич, с чего все начиналось?

— Поисковые отряды во время «Вахт памяти» нередко находили заброшенные и забытые воинские захоронения. И по мере возможности приводили их в порядок. Так и возникла идея: создать отдельный отряд, который будет непосредственно заниматься обустройством памятников войны, могил участников тех событий.

В основном мы работаем согласно информации, полученной от поисковиков и неравнодушных смолян, сами выезжаем на разведку в какой–нибудь район и просим показать заброшенные памятные места. Далее смотрим, что можно сделать и какие ресурсы для этого потребуются. Потом приезжаем еще раз уже непосредственно для проведения работ.

— В каком состоянии вы находите эти захоронения?

— В разном. Порой, в очень удручающем. Один из самых запоминающихся случаев произошел в Глинковском районе. О заброшенной могиле партизан нам рассказали поисковики, но мы долго плутали, не могли ее найти. Хотя и ориентиры были. Спросили у местного населения. Нам подсказали. Оказалось, что памятный знак был просто не виден из–за кустов. Там уже лес вырос! В следующий раз мы приехали с подмогой — взяли с собой студентов и школьников–поисковиков. Привели территорию в порядок: выкорчевали деревья и кусты, подправили ограду и покрасили ее, убрали могилу и обустроили ступеньки, чтобы можно было нормально подойти к памятному месту. Активно помогло и местное население: одни принесли грабли, другие инструменты. Деревенские даже рассказали нам все, что знали о памятном знаке — то, что им, в свою очередь, поведали старожилы.

— За счет каких средств идет благоустройство?

— Мне постоянно задают этот вопрос. Некоторые даже в соцсетях спрашивают жестче: сколько же бюджетных денег мы на это тратим… Я хочу акцентировать — мы никогда не просим бюджетные деньги. На Смоленщине есть много отзывчивых предпринимателей, всегда готовых помочь. Кто–то деньгами, кто–то — расходными материалами. Некоторые звонят и прямо спрашивают: чем нам надо помочь?

Вы, наверное, скажете, что это обязанность местных властей — следить за воинскими захоронения и обустраивать их. Да, это так. Но на сегодняшний день в Смоленской области паспортизированы более 1100, из них братских могил 547. А муниципалитеты, увы, не богаты. И у них не хватает на это ресурсов.

Хотя в некоторых муниципальных образованиях есть такая традиция: над крупными мемориалами и памятниками взяли шефство местные предприниматели, которые своими силами содержат их в порядке. Однако, увы, небольшие захоронения, могилы участников войны на гражданских кладбищах остаются без пригляда.

Активно помогают директор лесоторговой базы Валентина Качановская, гендиректор ОАО «Смоленское» по племенной работе Николай Шумейко. Список тех, кто вносит свою лепту в нашу работу, достаточно обширен. Возможно, кто–то их них хотел бы поехать с нами на благоустройство, но просто не имеет такой возможности.

— Кто входит в костяк отряда?

— Активных членов в отряде — одиннадцать человек, это те, кто регулярно выезжает на объекты и делает это в свое свободное время. Это люди разного статуса, разных сфер деятельности. Всегда с нами два некрополиста Алексей Мошков и Сергей Семенов, которые ведут сайты «Смоленский некрополь» и «Смоленский военный некрополь». Эти интернет–ресурсы посвящены выдающимся смолянам. Алексей и Сергей ищут данные об этих людях, разыскивают места их захоронений. Их архивы очень помогают, если необходимо «раскопать» историю того или иного человека, табличку с чьим именем мы обнаружили в ходе работ. Среди активистов отряда — главный инженер «Зеленстроя» Дмитрий Самохвалов и директор УФПС Смоленской области Александр Парамонов, Сергей Журавлев…

Но есть десятки, сотни человек, которые периодически присоединяются к нашим акциям.

В последнее время все активнее включается школьники и студенты. 2–го сентября мы провели уникальную акцию, которая, без преувеличения, затронула всю область. Мы разместили афиши в районах, выслали в районные администрации электронные письма и разместили в соцсетях призыв выйти на субботник по благоустройству воинских захоронений и обязательно прислать отчет. Командиры поисковых отрядов в районах выступили координаторами акции. В итоге я получил по электронной почте не просто фотоотчеты о проделанной работе, но и эссе. Ребята писали, почему они решили принять участие в этой акции.

— Почему именно 2–го сентября?

— 2–е сентября — день окончания Второй мировой войны. В прошлом году именно в этот день проходила масштабная акция по благоустройству кладбища «Клинок», в которой приняли участие более двухсот человек. Я, признаюсь, даже не ожидал такого количества участников. Подключилась администрация Ленинского района, пришли студенты. На работы вышли члены «Единой России» и лично секретарь регионального отделения ЕР Игорь Ляхов.

Возможно, мало кто знает, но кладбище «Клинок» — уникальное место. Первые захоронения на нем датируются 1943 годом. Здесь хоронили погибших в боях за освобождение Смоленской области. В послевоенные годы на кладбище нашли свой последний приют военные, партийные, культурные деятели Смоленщины. Здесь покоятся командиры партизанских отрядов, герои Советского Союза.

Во время работ мы буквально наткнулись на разваливающийся памятник, на фотографии которого был изображен летчик в шлеме, похороненный в 1949 году. Наши некрополисты раскопали в архивах и поведали нам потом судьбу этого человека. Оказалось, здесь захоронен командир авиаполка, подполковник Василий Медведев, который принимал участие в боях на Японском фронте, а в 1949 году разбился на самолете под Смоленском. Руководитель регионального исполкома «Единой России» Сергей Шелудяков взял тогда на себя обязательство изготовить и установить новый памятник.

Идея вновь собраться на 2–е сентября и провести работы на захоронении «Клинок» возникла во время проведения «Вахты памяти». Решение поддержал Игорь Ляхов. А когда ощущаешь поддержку таких людей, как спикер областной Думы Игорь Васильевич Ляхов и председатель правления Смоленской областной общественной организации «Поисковое объединение «Долг» Нина Германовна Куликовских, которая сама всегда принимает участие в наших акциях, это придает уверенности в том, что все получится.

Так и случилось. А с памятником произошла удивительная история. Чтобы заказать его, отправился в компанию «Мрамор». Показал дизайнеру фото, спросил: «Вытяните?» Тот ответил: «Сделаю». А потом поинтересовался: «Кто на фото?» Я рассказал. «Про доброхотов слышали?» — уточнил я. «Да», — ответил тот. В итоге мне перезвонил директор компании, который сообщил, что памятник будет сделан бесплатно.

И вновь, как и год назад, 2–го сентября на кладбище «Клинок» пришло много народу. В акции приняли участие не только активисты поискового отряда «Доброхоты». На работы по благоустройству вышли глава города Николай Алашеев, председатель городского Совета Юрий Сынкин и депутат Смоленской областной Думы Нина Куликовских.

Возможно, такая акция теперь будет ежегодной — есть такая идея. Пока же решено, что закрытие этого сезона поисковый отряд «Доброхоты» проведет на Братском кладбище. К нам обратилась председатель городского отделения «Союза пенсионеров России» Инна Лаврова, которая со своими соратницами нашла заброшенную могилу фронтовика–кавалера ордена славы 3–й степени. Судя по состоянию захоронения, родные давно не навещали его, а может и не осталось уже родных. На этом кладбище нашли свой последний приют несколько героев Советского Союза и полных кавалеров ордена Славы. К сожалению, не все родственники ухаживают за могилами своих близких. В некоторых случаях и в живых–то никого не осталось. Такие заброшенные могилы и планируем привести в порядок. Акцию проведем в конце октября, когда опадет листва.

— Что движет людьми, которые активно участвуют в ваших акциях, чувство долга?

— Не могу говорить за всех. У каждого, наверное, своя мотивация. Я могу сказать за себя и за тех, с кем близко общаюсь.

Если обратиться к нашей истории — война 1812 года. Большинство из нас что–то знает о ней. Потом Первая мировая война — нас заставили ее забыть… К счастью, интерес к истории этой войны возрождается. События Великой Отечественной еще в народной памяти. Мой дед воевал. Правда, он многое не рассказывал, держал в себе. Скорее всего, участники тех событий не хотели все вспоминать, тяжело. Я копался в архивах, искал сведения о нем и знаю почти весь его боевой путь.

Важно, чтобы мы не забыли героические страницы нашей истории, чтобы не случилось так, как с прошлыми войнами. То, что мы с вами имеем возможность жить и радоваться жизни — заслуга наших предков, которые воевали за будущие поколения, не щадя себя.

Важно, чтобы их подвиг не ушел в беспамятство, чтобы могилы солдат не зарастали в лесу, чтобы можно было прийти, низко им поклониться и положить цветы…

Есть в моей жизни один пример такого беспамятства, который меня поразил до глубины души. Несколько лет назад мы встретились со своим знакомым. Разговорились про военные награды, ордена… «А у меня много от деда осталось», — признался он и принес мне как–то эти награды в обычном целлофановом пакете. И разложил их на столе. Я стал разбирать, нашел знак «20 лет РККА», орден красного знамени с закруткой — это очень редкая награда, она на что–то крепилась. (Орден под номером три, к слову, был присужден Семену Буденному.) Оказалось, что в этом случае к ордену «прилагалась» шашка. Нашел «Орден Суворова» — тоже очень весомая награда, которую вручали начальникам воинским подразделений. «Так кто был твой дед? Где служил?» — поинтересовался я у собеседника. «Не знаю», — ответил тот.

Примерно через год я решил вновь вернуться к этой теме, узнать об первообладателе наград побольше и по номерам наград «пробить» кому и за что они вручались — благо, интернет и специальные сайты дают такую возможность. Я попросил знакомого вновь принести награды. «А у меня их уже нет», — признался тот. Хотя за каждой наградой — героический поступок человека, и не один, и каждая из них полита человеческой кровью…

Вы спрашиваете, что движет. В Демидове на поле памяти стоит знак, который был установлен к 70–летию Победы. Его концепция возникла у меня давно. Мне казалось, что он должен быть сделан из «огненного железа» — разорвавшихся снарядов, мин — тех самых осколков, которые находят поисковики. Но как реализовать это в жизнь, я не представлял. Хотя идея не выходила из головы. И совершенно случайно я знакомлюсь с дизайнером Александром Ларюцким, рассказываю о своей задумке. Довольно быстро он делает эскиз будущего памятника. Он представляет его в виде костра, где вместо дров — разорванные гильзы и мины, а из пламя войны «взлетают» в небо журавли.

И на тожественном открытии автор памятного знака художник Александр Ларюцкий вспомнил про своего деда, не вернувшегося с той страшной войны: «Мой дед пропал без вести. И мы не знаем, где он похоронен, и похоронен ли. Но в нашей семье всегда его помнят. Может, моему деду, как и другим павшим безымянным солдатам, кто–то тоже поставит памятник и принесет гвоздики в День Победы».

— Игорь Валерьевич, на ваш взгляд, наши дети, новое поколение, через десять–двадцать лет будут ухаживать за могилами павших в годы войны?

— Все зависит от нас с вами, сможем ли бы убедить, «заразить» интересом к своей истории, к истории своих семей. Приятно видеть, как школьники и студенты участвуют в наших акциях, как они стараются. Ребята работают не только с «Доброхотами», но и в поисковых отрядах. Причем их никто не заставляет. Такая работа способствует тому, что они начинают активно интересоваться событиями 70–летней давности, интересоваться историей своей страны. Я даже название придумал для них: «Хранители». Хранители традиций, истории, памяти. Мы–то уйдем, а им продолжать это важное дело

.