Юлия Прохоренкова. Не изменяя принципам

Принято считать, что «герои нашего времени» — это люди, которые непременно совершили какой-то подвиг. Или что–то «превозмогли», добились чего–то «не смотря на…», «вопреки…» и так далее.

Героиня нынешней публикации не «спасает», не «превозмогает» и не «побеждает себя». Она просто работает с полной отдачей и живет, не изменяя принципам.

Она — любящая жена и мать двоих сыновей. Она любит свою «малую родину» и бережно хранит память о героическом прошлом своих предков и нашей большой страны. Она свято чтит связь поколений.

 Она «на своем месте» и в ладу с собой. Про таких говорят: «излучает счастье». А быть счастливым в той мере, чтобы другим хватило — согласитесь, что–то героическое в этом есть…

Знакомьтесь, Юлия Прохоренкова. Шесть лет возглавляет управляющую компанию «Комфорт–сервис» и делает жизнь микрорайона «Соловьиная роща» действительно комфортной.

— Когда мы говорим о ЖКХ в целом (и об управляющих компаниях, в частности), как правило, возникает стойкая ассоциация со «злыми тётками» из домоуправления, грязными пьяными сантехниками...  Юлия, как вас — молодую, симпатичную, хрупкую — «занесло» в эту сферу?

— Я согласилась возглавить УК не потому, что осталась без работы и искала любой подходящий вариант трудоустройства, вовсе нет. На тот момент я работала в большой производственной компании [Смоленский лакокрасочный завод — авт.], занимала руководящую должность и была достаточно востребована. Когда Максим Александрович [Степанов, руководитель АО «Ваш дом» — авт.] пригласил меня возглавить управляющую компанию, у меня в семье появился второй ребёнок — ему было всего восемь месяцев. И такого малыша, конечно, не хотелось оставлять надолго, пропадая в командировках, а предыдущая работа как раз предусматривала большое их количество. Поэтому я приняла предложение Максима Александровича, что называется, «без страха и упрека».

— Зачастую люди предпочитают общаться с сотрудниками коммунальных служб на повышенных тонах. Как это переносите?

— Да, люди бывают разные… иногда поначалу в ход идут эмоции, даже крик… Но это жизнь, и в этом плане к ней надо относиться стоически. Конечно, в течение первого года работы в УК я, бывало, иногда ночами не спала, пропуская через себя все переживания… Сейчас уже легче. Да и с жителями мы друг друга уже знаем (улыбается).

— Сколько человек у вас в подчинении?

— Почти семьдесят.

— Вернемся к теме «вечно пьяных» сантехников…

— Что касается пьянства на работе — никогда никого из моих подчинённых вы не увидите «под шофе» на рабочем месте. На первой же встрече с коллективом я чётко дала понять, что если хотя бы раз услышу от сотрудника запах алкоголя, мы распрощаемся в одно мгновение. Поэтому у нас сантехники непьющие. И порядочные. Пришлось, правда, кое–кого заменить, но основная часть трудового коллектива осталась.

— Свой первый рабочий день в должности руководителя управляющей компании помните?

— А как же! Помню, пришла на работу, чувствуя себя этаким мультяшным «ёжиком в тумане», который сидит на пенёчке с узелком… заходили сотрудники, знакомилась, беседовала. Понимала, что мне нужно было максимально быстро наладить работу УК. Нужно было многое менять, пересматривать, переписывать договоры с жильцами — выстроить организацию практически с нуля, в общем.

В течение первых месяцев работы у меня просто не было времени подумать о том, нравится ли мне новая должность. Мы с коллегами работали днями и нередко — ночами. Помню, мне муж вечером приносил еду и передавал через окно (потому что дверь офиса УК уже была заперта). Мы с заместителями в то время прорабатывали кадровые вопросы, законодательство, правоотношения с собственниками жилья…

Потом начался период проведения общих собраний собственников, на которых я тоже лично присутствовала. И вот так всё и пошло, и пошло. Сейчас же — да, я могу искренне сказать, что мне эта работа нравится. Я вообще такой человек — люблю, чтобы всё было чисто, аккуратно. «Хозяйственная девочка», одним словом. Даже в школе одноклассники надо мною подшучивали: «Юля, ты что будешь делать после школы?» — «Приду домой, приберусь, сделаю уроки…». И вот это «сначала приберусь» — было каждый день. Поэтому, конечно, мне нравится здесь работать — там посадишь дерево, здесь подстрижешь газон, тут помоешь, там подметёшь. Красота, одним словом.

— Вы сказали, что многое нужно было менять в работе компании. Вы сами как оцениваете, многое изменилось?

— Конечно. Как мне кажется, у нас вообще всё радикально изменилось. Впрочем, не мне судить, а людям. Но когда наши мастера или инженеры делают поквартирные обходы, многие жильцы часто передают «спасибо» в мой адрес и говорят, что с моим приходом за последние шесть лет всё поменялось в лучшую сторону. Такие слова приятно слышать, они заряжают  оптимизмом.

— Хотите сказать, что жители «Соловьиной рощи» знают вас в лицо?

— Большинство знает. Я же и сама здесь жила (до недавнего времени) на улице генерала Паскевича; мои родители здесь живут. Наш микрорайон — как маленькая деревня (в самом хорошем смысле слова): все друг друга знают, все здороваются во дворах, в подъездах.

«Я выросла «под знамёнами» великих лозунгов»

— Насколько нам известно, вы же не коренная смолянка?

— Я родилась в Сафоново. Там жили и родители, и бабушка с дедушкой. Там же ходила в детский сад. Потом в Ярцево началось строительство завода ЗИЛ, и отец уехал туда на стройку. Позже, когда ему дали там комнату, мы с мамой тоже переехали в Ярцево. Мама и папа работали на этом заводе, я окончила там среднюю школу. Ну а после школы, в 1996 году, поехала в Смоленск поступать в строительный колледж. Поступила и осталась здесь.

— Почему строительный? Продолжение семейной династии?

— «Живёшь на Смоленщине — будь строителем!» (улыбается). Я выросла «под знамёнами» великих лозунгов. В школе была очень идейная. Прямо очень. Хотя, признаюсь, у меня вначале было желание поступать в Смоленский пединститут на кафедру иностранных языков. У меня эта тема «на отлично» шла: в 1993 году я выиграла региональный конкурс по немецкому языку и уехала на полгода в Германию по обмену опытом, училась там в немецкой школе.

Но родители и родственники на мои планы поступить на иняз отреагировали крайне негативно, дескать, и кем ты станешь? Переводчицей?! Да ты что, Юля!!! У тебя не будет никакого будущего, семьи, детей… У них была своя система взглядов: надо окончить школу, выучиться, пойти работать на завод, получить квартиру.

В общем, от пединститута меня «благополучно» отговорили. А куда тогда поступать? Мне всегда казалось, что строительный колледж — это то учебное заведение, где можно получить и профессию, и навыки реальной работы. Я окончила колледж по специальности «сметная документация и ценообразование», и мне все эти сметы казались очень интересным делом. Правда. И главное — я не боялась, что с такими знаниями окажусь не у дел.

— То есть, для вас был важнее багаж нужных знаний, профессия и уверенность в будущем, нежели просто диплом вуза, «корочка», которая пылится на полке?

— Конечно. Профессия для меня была первым делом. Но когда я стала студенткой, в стране начались реально трудные времена. Родителям на заводе перестали платить зарплату по нескольку месяцев, завод банально разворовывался. И я понимала, что нужно отучиться, получить специальность и устроиться на работу... Содержать меня дальше у родителей возможности не было… Они были простые работяги… Они ещё не понимали, что страна меняется, они были в некоей прострации… Они, как и многие в то время, были растеряны в связи распадом СССР, обманом государства…

(Здесь у Юлии Прохоренковой появились слёзы на глазах. Она попросила не упоминать этот эмоциональный штрих во время нашей встречи, но мне показалось честным оставить все как есть — в «прямом эфире» и без купюр. Забегая вперёд, скажу, что в ходе беседы наша героиня ещё не раз достанет платок, чтобы промокнуть глаза, когда мы будем вспоминать её дедушку — самого важного мужчину в жизни.)

…Это я просто перекладываю ситуацию на своих детей. Сколько я им сейчас даю… Старшему сыну [поступил в МФТИ — авт.] говорю: «Никита, мы в твои годы и мечтать даже не могли о том, чтобы учиться в Москве. Об этом даже речи не было». Поступить в те времена в престижный московский вуз, мечтать об МГУ? Нереально! Многие мои сверстники оставались в Смоленской области. Кто–то ехал в Смоленск учиться, но больше было тех, кто оставался в своём районе, поступал там в районные техникумы. Кстати, поступить в Смоленский строительный колледж тоже было очень непросто. Конкурс был большой — восемь человек на место, а платного набора студентов в те годы ещё не было. Так что можно было надеяться только на свой школьный аттестат и знания на экзаменах.

— Старший сын оказался в числе студентов МФТИ тоже на бесплатном обучении?

— Да. Никита изначально поступил по итогам ЕГЭ на мехмат МГУ, но мы ждали итогов по МФТИ, он был для нас в приоритете. И Никита прошел. На бесплатное. Учится в Физтех–школе Аэрокосмических технологий. Я считаю, МФТИ — лучший технический вуз в России.

— А младшему сыну сколько сейчас?

— В этом году пойдёт в школу.

 — Когда вы пришли на работу в УК, младшему сыну было восемь месяцев. Юль, как удавалось совмещать максимальную занятость и «нервяк» на работе с ролью матери и женщины–хранительницы семейного очага? Насколько безболезненно пережила этот период семья?

— Поначалу, первые несколько месяцев, когда я пропадала на работе, семье было тяжеловато. Детям хотелось видеть маму больше. Детям же в принципе так — чем больше видишь маму, тем комфортнее от этого, теплее и безопаснее.

Моей семье было легче в том плане, что мы тогда жили здесь же, рядом, в «Соловьиной роще», через несколько домов от офиса УК. Я всегда забегала домой: и на обед, и на ночь — покормить ребёнка грудью (я кормила грудью долго). И главное — муж очень сильно помогал — готовил, убирал. А потом, спустя время, всё устаканилось с графиком работы.

— Не было претензий от мужа в стиле «где мои чистые рубашки»?

— Нет. У нас в семье так не принято. У нас вообще нет такого разделения, мол, мы — мальчики, поэтому это и это делать не будем. Суббота — мы все убираемся в доме. Все — и младший, и старший, и муж, и я. Распределяем обязанности — и вперёд. Вместе всё сделали, и все свободны. Это важно.

Если у меня есть время, я приготовлю еду. Если у мужа — он приготовит. Если родители на работе — старший сын к вечеру что–то приготовит, чтобы все поужинали. Так сложилось.

— В семье ваших родителей было так же?

— Нет, моему отцу ближе патриархальная система ценностей. Он, конечно, помогает маме, может приготовить, посуду помыть. Делает, но ворчит. Мне кажется, что всё–таки они с мамой за долгие годы совместного проживания попритёрлись друг к другу, и его ворчание — это просто возрастное.

А вот мои бабушка с дедушкой были такие же, что и мы с мужем. Они всегда всё делали вместе. Раньше ведь как в деревне было: бабушка стирать — дед воду несёт с колонки. Бабушка отжимать бельё — дед ей помогает, «в четыре руки». Готовили тоже вместе, хозяйство вели, за скотиной следили — всё вместе. Наверное, от них и пошло… Я всё время работаю, муж всё время работает, но у нас даже не возникало вопроса, как будет идти наш семейный быт, пока я «погружаюсь» в новую работу.

«Дедушка для меня — родной мужчина. Мы были близки с ним духовно»

— Дедушка, видимо, воевал в Великую Отечественную?

— Да. Он ушёл на фронт в семнадцать лет, приписав себе год. Очень многие подростки того времени не считали это героизмом. О чём в семнадцать лет думает подросток? Всем им хотелось одного — попасть на фронт, чтобы бить фашиста…

Вообще, дедушка очень мало рассказывал о войне. Помню, мне нужно было писать реферат по истории про Великую Отечественную войну. Я спросила его: «Дедушка, расскажи о войне». «Ай, ну что там рассказывать — война как война», — ответил он. «Где ты служил?» — «Ай, ну где–то…» Мне кажется, он думал, что та война, которую увидел он, она была везде. Что весь Советский Союз жил в такой войне.

Это я уже потом искала через архивы информацию о том, где дед служил. Как выяснилось, он был автоматчиком в 91–й стрелковой дивизии. (Юлия снова не справилась с нахлынувшими эмоциями). Всё… Их дивизия принимала участие в битвах за Севастополь и Сталинград. И он, автоматчик, в таких сражениях был на передовой! Мне кажется, вот он и думал, что война — она везде такая.

В апреле 1944 года дедушка получил ранение. После этого, по словам бабушки, его три дня везли в госпиталь в Геленджик. Он сам помнил лишь, что в апреле получил ранение, что «вокруг были сопки, сопки, сопки» (солдаты даже не понимали, где находятся). А его дивизия в это время как раз участвовала в освобождении Крымского полуострова — вот почему были «сопки, сопки, сопки». После госпиталя его комиссовали.

Вообще, дедушка для меня — самый родной мужчина. Ближе, чем отец… (Юля вновь не справляется со слезами). Знаете, большинство мужчин не занимаются детьми в должной мере, как этого хотелось бы самим детям. А дед именно что занимался детьми: и своими детьми, и внуками. Мы каждые каникулы, каждое лето ездили в деревню. Там было большое хозяйство: мы и на сене были заняты, и на покосах, и на лошадях объезжали. И он с нами постоянно чем–то занимался, чему–то учил. Вся деревня носила к нему косы набивать. Сядет, бывало, с нами. Учит: «Юль, давай». Всё, что делал — звал нас и учил. «Пригодится», — говорил.

Поэтому, наверное, он мне так близок.

— Именно дедушка, не бабушка?

— Бабушка у нас была такая жена: убирала, готовила, стирала, смотрела за хозяйством, за огородом. А дедушка был хозяйственником. Где–то что–то не так прибито — тут же увидит и переделает. И нас всех, детей, он организовывал во все эти работы. Дед никогда не сидел на месте. С утра как встанет — и пошёл.

— «Звал нас» — это двоюродных братьев и сестёр?

— Да, у меня ещё есть два двоюродных брата.

— У вас троих была «борьба» за любовь деда?

— Нет, братьям казалось, что не за что сражаться, что вся любовь уже отдана мне (улыбается). Я была одна девчонка. Меня это увлекало — что делал дедушка, что он рассказывал.

У них с бабушкой большое хозяйство: две коровы, цыплята, утки. Картошки пятнадцать соток сажали. На три семьи: мамин брат и его семья, мы, бабушка с дедушкой. Всем этим надо было заниматься. И вот мы — то на сене, то на картошке — посади, окучивай, жуков собирай. И так всё лето. Здорово было! Сейчас ведь деревни уже нет как таковой. А раньше все туда на каникулы приезжали: Питер, Москва… Стадо коров по очереди пасли. Каждый дом, получалось, за лето два дня пас коров. А это же надо в пять утра встать. Собирались все: крестный, мама, отец, я. Шли в поле… За стадом надо следить, чтобы коровы не ушли к речке, к железной дороге… Весело было.

Помню, дедушка рассказывал, как можно спать на палке. У него был такой костыль, и он показывал, как можно на него опереться спиной и немного подремать, если уже валишься с ног от усталости…

Наверное, благодаря этой старой закалке, этим деревням, этой работе у меня в жизни и есть стремление и желание работать.

— Насколько вы приучаете к этому своих детей?

— Стараемся. Получается, конечно, не в том объеме, в котором мы тогда это получали. Всё равно уже в деревне нет коров, родители живут здесь, в «Соловьиной роще». Да, есть дача. Надо посадить картошку — все организуемся, я, дети, муж, родители и идём сажать. Кто копает, кто удобрения вносит, кто картошку сажает.

— И младший?

— Обязательно. А куда без него?

— Тоже работает на даче?

— Да. «Вот тебе, два шажочка твоих — кладешь картошку…» Но, конечно, всё это не в том объёме, что было у нас. Покосы: два, три покоса. А убирать сено! А на сеновал его привозить? А как здорово на сеновале поспать, как оно непередаваемо пахнет: «Ну, пожалуйста, ну можно мы здесь переночуем?..» Наши дети этого не видели, они не поймут. Современные дети — это «дети асфальта».

«Жители «Соловьиной рощи» очень ждут расширения дороги на улице генерала Трошева»

— Далеко не всем горожанам известен тот факт, что ваша УК почти год содержала в чистоте парк «Соловьиная роща», пока предыдущий мэр Соваренко под любыми предлогами отказывался принимать его в городскую собственность. Тогда мало кто знал, что чистота и порядок в новом парке — это результат вашей работы…

— Мы этого, конечно, не афишировали. Если только жильцы не встречали в парке своих дворников или мастеров и понимали, кто убирает парк… Я в принципе такой человек, который не любит работать напоказ. Я просто люблю хорошо и качественно выполнять свою работу. Как и многие мои сотрудники, кстати. Представляете, что такое содержать парк? Осень, зима, весна — и мусор убирать, и снег чистить. Но справлялись. Без увеличения штата. Поговорила с людьми, за дополнительную плату они занялись обслуживанием парка. Выходили все дружно, наш трактор нам помогал (мы трактор приобрели для обслуживания микрорайона).

Кстати, решение открыть парк «Соловьиная роща» для смолян принял именно Максим Александрович [Степанов, руководитель АО «Ваш дом» — авт.]. Пока парк не принимала мэрия, он мог этого и не делать, просто оставив его за высоким строительным забором. Но люди очень ждали открытия парка, и он был открыт для людей...

Там длинная история была.  Если помните, заключение о готовности объекта было передано в мэрию в сентябре, а разрешение на ввод АО «Ваш дом» получило только в ноябре. Далее долгое время администрация города отказывалась принимать парк на баланс. Без объяснения причин.

И только после смены мэра, после того, как город возглавил Андрей Александрович Борисов, администрация приняла, наконец, на баланс парк «Соловьиная Роща».

А до этого момента, да, мы там порядок поддерживали.

— Ещё одна «больная» тема вашего микрорайона — расширение автомобильной дороги на улице генерала Трошева…

— О, да. Мы все, многие жители «Соловьиной рощи» очень ждем её расширения. Эту дорогу изначально построили в 2009 году. До этого в «Соловьиную рощу» был единственный заезд — со стороны ТЦ «Рио». Микрорайон растёт, скоро здесь будет построена новая школа (её строительство уже ведётся), кроме этого, парк «Соловьиная роща» привлекает очень много посетителей. Поэтому вопрос расширения проезжей части необходимо решать, и как можно скорее. Собственно, проект расширения дороги за собственные средства уже сделал застройщик [АО «Ваш дом» — авт.]. В начале этого года он прошёл процедуру публичных слушаний и был поддержан смолянами. Жители микрорайона надеются, что он будет реализован в ближайшее время.

— Что касается обустройства микрорайона «Соловьиная роща» — ваша УК всё делает сама или, случается, приглашаете жителей на субботники?

— Как таковых субботников у нас нет. «Сама» или «не сама» — тут зависит от конкретных видов благоустройства. Если говорить, например, о разбивке и благоустройстве клумб на придомовых территориях, мы не вправе заниматься самодеятельностью — это собственность жителей, и как они решат, так мы и сделаем. По поводу озеленения — тоже. Мы им занимаемся в плановом порядке, каждый год, но всегда учитываем мнение жильцов: расклеиваем объявления, интересуемся, что и где нужно посадить — сирень, жасмин, калину и т.п.

— И прямо любой «каприз» жильцов будет исполнен?

— Ну не то, что любой. В разумных пределах. В прошлом году, например, мы очень много озеленяли — где кустики с заборчиком высаживали, где калину, где сирень и жасмин. В этом году озеленяли территорию последних сданных в эксплуатацию домов на улице Брылёвке. В итоге сейчас наш микрорайон буквально утопает в цветах и зелени.

«Мне за своих подчиненных не должно быть стыдно»

— Люди благодарны работе вашей УК или они воспринимают это безэмоционально, «в порядке вещей»: мы вам платим, а вы нам оказываете услуги?

— Большая часть жителей «Соловьиной рощи» довольна.

— Довольны или благодарны?

— По моему мнению, в России люди в принципе не могут благодарить за ЖКХ. Это я, работая в этой сфере, понимаю, кто и за что отвечает, и могу быть благодарной какой–нибудь УК, которая добросовестно работает. А обычные люди (в том числе, и депутаты, и прочие политики), как правило, чаще хотят лишь походя «хайпануть» на теме ЖКХ.

При этом, действительно нужная информация о ЖКХ людям не доносится. Например, о том, что ваш жилой дом кто–то должен обслуживать. Раньше ведь было как? Построил завод дом, раздал работникам квартиры. Помните, как это всё имущество убиралось и обслуживалось? Да никак. Потому что законодательно не было прописано, кому принадлежит остальная часть дома (помимо собственно квартир) — общее имущество. Так оно никак и никем не обслуживалось. У нас в доме, например, мы сами устраивали субботники, все соседи по очереди мыли лестничную клетку.

Вообще, наши люди, покупая квартиру, думают, что они купили именно КВАРТИРУ. А всё, что за пределами квартиры — это не их. Поэтому очень многие россияне не понимают, за что платят. По той же строке «содержание и ремонт». В отношении ресурсов вроде электроэнергии или воды им ещё понятно: свет горит, вода течёт… А «содержание и ремонт» — они не понимают, что, покупая квартиру, им достаётся также часть общедомового имущества, которое тоже нужно обслуживать — этим наша УК и занимается. Крыши, подвалы, стояки, лестницы, стены, дворовые территории — вот за это нам жильцы и платят.

— Вы жёсткий руководитель? Есть у вас система контроля за сотрудниками?

— Начинала свою работу я очень жёстко. Я же должна была понять, кому какой участок могу доверить. Определить, на своём ли месте находится каждый сотрудник. Поэтому поначалу с моей стороны был очень жёсткий контроль каждого подразделения. Начиная от бухгалтерии, начислений, и заканчивая дворниками и уборщицами. Не говоря уже о мастерах — это самая ответственная работа. Сейчас у нас, конечно, все мастера — очень грамотные специалисты, на которых я могу полностью положиться. Хотя периодически как директор контролирую все участки. Без этого никак.

— Но я всё равно не могу избавиться от образа сантехника из фильма «Афоня», мне кажется, люди, работающие в ЖКХ, еще с советских времен вросли в него намертво… Зарплаты в вашей УК соответствуют высокому спросу с персонала?

— Соответствуют. И люди соответствуют. Сантехники — они же не просто что–то крутят в подвале, они ещё идут к людям. Бывает, сосед соседа залил, тот на эмоциях, и чуть ли не кидается с кулаками на нашего сантехника. Хотя тот же не при чем. Наш сантехник не должен быть «Афоней», он должен иметь выдержку, грамотно рассказать, что и как делать в сложившейся ситуации, составить акт. Работать с «Афонями» — это не мой подход, мне за своих подчинённых не должно быть стыдно. Я могу их ругать здесь, в офисе, но за его стенами стану за них горой, везде, буду отстаивать каждого. Поэтому говорю им, что если вы хоть раз меня подведёте, мы расстанемся даже без разговоров. В основном штат у нас весь хороший и добросовестный. На том и стоим.