Политическая школа Семенцовой

Всего лишь несколько месяцев тому назад имя учителя физики смоленской школы № 33 Наталии Семенцовой не сходило со страниц газет. Однако страсти по декабрьским парламентским выборам почти улеглись; мы беседуем с Наталией Анатольевной и о том, чему она посвятила всю свою жизнь, и о том, что стало в её жизни ярким, но только эпизодом. Между прочим, если бы мой ребёнок учился у Семенцовой, я бы только порадовался тому, что она не стала депутатом Госдумы. Депутатов хватает, а блестящих учителей физики и неравнодушных людей в наше время нужно ещё поискать.

— Успех — относительное понятие. Не может в классе быть тридцать успешных учеников. Успех проявляется на фоне неудач других.

— Ребёнок должен быть успешен против себя самого вчерашнего. Один может получать свои пятёрки, но никуда при этом не продвигаться. А другой может идти семимильными шагами от «еле-еле тройки» к тройке твёрдой. Важен прирост по отношению к себе. Ты сегодня молодец, ты сегодня победитель, ты идёшь к цели гораздо быстрее и обязательно победишь. Но наша система оценок (на сегодняшний день даже не пятибалльная, а трехбалльная — 3, 4, 5) не даёт возможности показать ребёнку, что он растёт. Та же оценка «тройка» така-а-а-я бесконечная. А стремление к познанию и развитию нужно всегда приветствовать. Очень важно, чтобы мы это понимали и к этому шли.

— Где озвучиваются эти проблемы? Слышат ли вас?

— Мне кажется, государство всё-таки пришло к пониманию того, что нужно ладить и договариваться с гражданским обществом. Но предпринимаемые государством действия, которые ему кажутся правильными, уже не всегда воспринимаются людьми как единственно верные в данный момент времени. Я могу говорить о своём опыте. Когда профсоюзы предложили мне поучаствовать во всенародном предварительном голосовании на выборах депутатов Государственной думы, скажу прямо, я была к этому не готова. Одно дело — решать социальные проблемы учительства, выдвигать определённые требования, искать точки соприкосновения с властями, и совсем другое — обращаться не к власти, а к людям в зале. Буду ли я вообще им понятна, интересуют ли их мои учительские проблемы? Надеялась на то, что вопросы, которые я поднимаю, волнуют не только учителей, но и всё наше общество. Будет ли ваш ребёнок востребован? Будет ли он конкурентоспособен? Оказалось, что люди меня понимают, слышат. И я пыталась объяснить: когда мы говорим, что у учителей маленькая зарплата, то это правда, но это не самое основное, не самое главное. Сейчас в школах остались работать только те, кто эту зарплату готов получать, остальные уже ушли. Мы, учителя, хотим на летних каникулах не только на грядках сидеть, чтобы прокормить свои семьи, но и отдохнуть, восстановиться. Восстановиться морально, нравственно, духовно. Для того, чтобы быть готовыми к следующему учебному году. Поэтому нельзя обвинять некоторых учителей в том, что они не всегда терпимы, не всегда сдержанны. Они просто не успевают восстанавливаться. Это очень тяжело — работать вместо восемнадцати часов тридцать, чтобы содержать семью. Как можно качественно и квалифицированно подготовиться к такому количеству уроков? Я готовлюсь к уроку два часа, серьёзно и системно. Мне нужно подумать о содержании, мне нужно подумать о методах, мне нужно подумать, какие компетенции я хочу сформировать, как использовать интерактивную доску, как дети будут работать. Ведь работать на уроке должны в первую очередь дети, они должны продвигаться дальше своими действиями. Если я буду просто начитывать детям лекции, то мы превратим их жизнь в кромешный ад. Ученик должен познавать новое и открывать знания на уроке сам.

— Вы это всё рассказывали на праймериз?

— Что вы?! Там всего две минутки у каждого было. Хватало только на то, чтобы сказать, что я такая есть, и я хочу, чтобы мои дети были востребованы и успешны, тогда и моя старость будет защищена. Я этого хочу, а вы хотите этого?

— Вы готовы были уйти в Госдуму?

— Нет. Я была не готова абсолютно.

— А если бы обстоятельства сложились более благополучно?

— Это был бы очень тяжёлый выбор.

— И не факт, что вы выбрали бы депутатство?

— Далеко не факт. Во-первых, у меня обязательства перед моими одиннадцатиклассниками. Я не могу обмануть ожидания учеников и их родителей. И еще один момент. Вы же понимаете: это сейчас мне терять нечего, и я могу себе позволить обо всём говорить открыто. Я простой учитель. Мне в Москве пытались что-то на эту тему высказать…

— Да-да. Этот ваш диалог с некими организаторами-функционерами стал знаменитым в определённых кругах.

— Я им ответила: «Подождите, милые мои, я к вам пришла не на работу устраиваться. Я пришла и говорю о проблемах гражданского общества на сегодняшний день. Хотите их решать? Давайте решать, искать точки соприкосновения. Не хотите? Идите сами в школьный класс. Вот вам мел, доска. Я подвинусь». А как бы всё складывалось при ином раскладе — неизвестно. Я же понимаю, есть определённые партийные интересы, ради которых мне, может быть, потребовалось бы поступиться своими убеждениями.

— Вам было бы сложно себя переломить, если бы партийные установки расходились с личными принципами?

— Думаю, мне было бы очень сложно. Я человек, который имеет на всё свою точку зрения и всегда её высказывает, но это не значит, что моя точка зрения единственно правильная, а остальных не существует вообще. Меня можно убедить. Если у кого-то другое мнение, мы можем по этому поводу поговорить, и я могу отказаться от своей точки зрения, если увижу, что действительно заблуждаюсь.

— Выборы были яркой страницей вашей жизни?

— Очень, очень яркой. Думаю, что для чего-то я должна была этот путь пройти. На сто процентов всё было не зря. Поговорить с первыми лицами государства и сказать им о проблемах открыто в лицо, при этом не пытаясь лавировать, это совсем не то, что в школьных коридорах обсуждать, кому что не нравится.

— На этих встречах было много людей, которым не было необходимости лавировать?

— Было несколько человек, которые понимали, что гражданское общество формируется, и оно должно заявить о себе. Необязательно заявлять об этом на Болотной, выходить на демонстрации. Можно и нужно вступать в прямой открытый разговор. Вот я вышла и вступила — с людьми, с властью, с Владимиром Владимировичем Путиным — в силу сложившихся обстоятельств. Я бы не согласилась идти ни на какие встречи, если бы у меня не было своей собственной жизненной позиции. Я не дрессированная собачка.

— По сути дела вы (и такие как вы) подставили плечо Путину в думской избирательной кампании…

— Я нисколько не сожалею об этом.

— У меня, например, вызывает недоумение, почему вас не привлекли к кампании президентской.

— Вы хотите, чтобы я сама стучалась в эти двери? Наверное, удобнее использовать в кампании тех, кто меньше занят, меньше связан с детьми. Я завязана на уроки, и меня очень трудно каждый раз выдёргивать на мероприятия. Думская избирательная кампания была просто адским трудом. Я же не могла не подготовиться к урокам, и в то же время мне нужно было быть готовой и к встречам, перечитать массу материалов, чтобы не ударить в грязь лицом. Спала порой по два часа в сутки. Было очень трудно, это ведь не то, что я делала много-много лет.

— После встречи с Путиным подруги спрашивали «Как он»?

— Не только подруги. Этот вопрос мне задавали везде, где я появлялась.

— И вы отвечали…

— Я отвечала правду. Путин — человек, который слушает и слышит, видит и чувствует проблемы, умеет задавать вопросы «не в бровь, а в глаз». Из того, что говорит собеседник, всегда вычленяет самое главное. Ему не нужна «вода» в разговорах. Кругом твердят, что всё плохо, а его интересует, как вы себе представляете, если вы профессионал, что должно быть сделано, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Меня очень подкупило его желание вникнуть в проблемы. Я не почувствовала формального подхода. После нашей встречи со мной многократно списывались по электронной почте его помощники и советники, созванивались, чтобы уяснить какие-то моменты, разобраться, что я имела в виду. Интересовались, повысили ли зарплату в области, каков её размер, просили прислать скан расчётного листка.

Я ведь и до встречи писала на сайт Путину. Писала о наших проблемах и получала ответы. Если меня не устраивает реформа образования, рассматриваемые законы, я сажусь и пишу. Сто пятьдесят предложений написала. По крайней мере, Смоленская область меня услышала. С 1 сентября будет повышение базовой ставки на 16 процентов. Я настаивала, чтобы это повышение коснулось и дошкольных педагогов, и преподавателей среднего профессионального образования. Мы постепенно движемся вперёд. Власть должна работать для людей и во имя людей. Если не хотите делать этого — открывайте свой бизнес, зарабатывайте деньги там. Но приходить во власть нужно с другой целью — чтобы в нашей стране каждому человеку жилось хорошо, по-доброму. Чтобы каждый, от самого малого до самого пожилого человека, мог сказать: «Я счастлив, что родился здесь и прожил здесь всю свою жизнь».